– Кто там?
Я коснулся выключателя возле двери, и в комнате вспыхнул безжалостный электрический свет. Среди голых стен на деревянной кровати, поджав ноги, сидела бабушка Самигуллы.
– Самигулла?..
– Это… это я, бабушка, Ркаил, друг Самигуллы. Вот принёс небольшой гостинец, – и протянул ей бублики.
– Самигулла-а…
– Нет, это не он. Я…
– Где ты шлялся до сих пор, чёртов мальчишка?
Старуха протянула ко мне свои смуглые пальцы с длинными ногтями:
– Иди сюда, пропащий. Вот я тебе сейчас надеру уши!.. Коза вон с голоду скоро подохнет. Деньги привёз?
Я невольно отступил назад.
– Где палка? Погоди, всыплю тебе сейчас по первое число! – И тут же начала жевать беззубыми дёснами один из принесённых мною бубликов. В этот момент разорвалась бечёвка, и все бублики разлетелись по полу, словно золотые монеты…
Я выключил свет и вышел наружу, оставив позади дрожащий голос старухи:
– Самигулла!..
2004
Врата
Мустафу знали как первоклассного мастера по изготовлению ворот из дерева. Под стать ему – только дядька Минап из соседней деревни Урмай. Люди верили, что врата, сделанные Мустафой, приносят счастье. Бабка Минжихан говаривала: «Если собираешься вершить большие дела, выйди в ворота, которые Мустафа поставил, и непременно будет удача».
– Уж все в деревне с новыми воротами! Все, кроме нас, – ворчала жена Мустафы. – Сапожник без сапог!
Через пару дней Мустафа отправился в Урмай, нанять дядьку Минапа.
– Ты ж и сам мастер! – удивился Минап.
– Для себя, боюсь, нехорошо выйдет, – признался Мустафа, потирая лоб.
Дней за десять Минап поставил другу отличные ворота.
Лето было в самом разгаре, жара стояла невероятная. Женщины отправились косить. Жена Мустафы тоже пошла, но так и не вернулась в тот день с луга. Сказали, что она упала возле собственной косы, кровоизлияние в мозг.
Самат не сразу понял, что матери больше нет. На похоронах он видел, как тело опускали в могилу, но не мог осознать, что это его мать, что она навсегда остаётся в земле. Как так? Ведь не далее, как позавчера, рано утром, уходя на покос, мать сказала: «Самат, присмотри за Гульфиёй, суп на печи, не забудьте вовремя пообедать!» – и ушла. А пятилетняя Гульфия беззаботно спала, раскинувшись на постели.
Самату казалось, что мать уехала и скоро вернётся. Войдёт в новые ворота и скажет: «Ах, сынок! Так гладко двор подмёл! Молодец! Совсем большой!»
И лишь утром после похорон, когда Самат увидел почерневшее от горя лицо отца, понял, что матери никогда, никогда уж с ними не будет.
Через несколько дней к ним зашёл Минап:
– Понимаю, брат, понимаю, – он обнял Мустафу. – Страшное горе.
Мужики сели за стол.
– Что ж… мёртвые лежат, а живым надо жить, – продолжил Минап. – Мне вот один казанский богатей заказал ворота. Они ж все сейчас под Казанью огромные замки отстраивают. Нашёлся один чудак – хочет ворота, чтоб