Он оторопело посмотрел на Ольгу:
– Ты сумасшедшая!
– Сам дурак безмозглый, – крикнула она ему и ударила ладонью по лицу раз, другой, третий…
– Ваше величество, смотрите, – крикнул генерал-адъютант Васильчиков, указывая императору на Ольгу и студента. – За вас дама вступилась. Теперь-то мы точно победим мятежников.
Николай Павлович повернул голову и увидел девушку в меховой шапочке, с распущенными светлыми волосами, рассеченными ровно на середине лба. Она хлестала по щекам молодого человека и что-то кричала. Возле их ног лежало большое корявое полено.
– Женщины красивы в гневе, – сказал он Васильчикову, продолжая наблюдать за поединком. – Но эта барышня неотразима. Прошу вас, Илларион Васильевич, узнайте кто она такая.
Император вновь бросил взгляд на барышню. Она уже стояла одна, растерянно глядя на императора, разгоряченная боем, гордая собой.
Не понимая, зачем он это делает, Николай Павлович повернул коня, направил его к девушке. Но прежде чем конь начал движение, из толпы горожан выбежала молодая дама в строгих одеждах, схватила незнакомку за руку и увела за собой.
– Да как ты могла при всех… Что ты себе позволяешь… Да ты тронулась, голубка… – прерываясь от волнения говорила Софья Ивановна, уводя все дальше и дальше от Сенатской площади свою подругу.
Ольга молчала. Она не слушала Софью. У нее перед глазами был император.
Когда Софья перестала ворчать, она тихим голосом сказала:
– Зачем ты так? Он двигался ко мне. Он хотел со мной говорить.
– Ты всерьез с ума спятила со своим героем! – Софья обхватила лицо руками. – Да ты разве не знаешь, что для царей ты, я и такие, как мы, нужны на день, в лучшем случае – на два дня.
– Ты не знаешь, что такое любовь, – грустно сказала Ольга, оглядываясь назад, словно стараясь среди тысяч людей отыскать на площади императора.
Кузьмич быстро домчал барышень до дома. О происшедшем на Сенатской площади они больше не вспоминали. Вечером Ольга Андреевна отправилась на встречу с виртуозом-скрипачом Алексеем Федоровичем Львовым. На следующий день она покинула столицу.
«Погода из довольно сырой становилась холоднее; снегу было весьма мало, и оттого весьма скользко; начало смеркаться – ибо был уже 3-й час пополудни. Шум и крики делались настойчивее, и частые ружейные выстрелы ранили многих в Конной гвардии и перелетали через войска; большая часть солдат на стороне мятежников стреляли вверх»,36 – позднее напишет в дневнике об этом дне Николай Павлович.
В 3 часа пополудни, желая осмотреть, нет ли возможности окружить мятежников и принудить их к сдаче без кровопролития, император демонстративно выдвинулся вперед. По нему сделали залп.