На этом камне указаний не выбили. Зато на правой дороге виднелись следы огромных лап. Конь прянул ушами, совсем как Апостол. Саня подъехал ближе. Медведь был тут совсем недавно. Ушёл в ближнюю балку, и по сей момент недалеко обретается. Кот на всякий случай привстал в стременах оглядеться, но ничего особенного не заметил. Внял, стало быть, князюшка голосу разума, не послал родаков против сумасшедшего кота. Но медведь тут очень долго путь сторожил – старого и свежего помёта полно.
Опять пришлось зажмуриваться и смотреть, что там было. А ничего, как выяснилось, и не было. Пришли повозки, медведь порычал, попугал, но не кинулся. Он остался на своём посту, они покатили на юго-восток.
* * *
– Не ходите туда, господин кот!
Девчушка пришла в рощу за ягодами и, нарвавшись сразу за опушкой на незнакомца, перепугалась до икоты. Пришлось спешиваться. Саня полез в торока, нашёл мешок со снедью и уже развязал, собираясь достать угощение, когда за спиной раздался свирепый мужской голос:
– Отойди от ребёнка!
Да кот и не приближался к ней. Девочка сидела в траве и икала шагах в пяти. Саня распрямился и начал тихо поворачиваться. Здоровущий мужик зажал в побелевших руках пику, какой рыбу острожат. Дёрнись, не задумываясь, пустит в дело. Саня показал ему пустые ладони.
– Ты кто, что тут делаешь? – мужик ещё грозился, но уже разглядел богатую одежду и тон немного сбавил.
– Я друзей ищу. Они по вашим землям дня три назад должны были проезжать. Две кибитки. На одной конь, на другой собака. И женщины с ними.
– Их медведи съели, – вдруг прорезалась осмелевшая девчонка.
– Как съели, не может быть! – кинулся к ней Саня. Мимо просвистела острога и воткнулась в землю рядом с девочкой. Та опять икнула.
– Остолоп! – заорал Саня на мужика. У того уже не только руки побелели, всё лицо стало известковым. – Ты же её убить мог.
– Ляночка… – мужик сам икнул, споткнулся, не зная куда кидаться: на незнакомца или к чуть было не пострадавшей дочери. Выбрал всё-таки дочь, подхватил в охапку и, только отбежав на край поляны, обернулся:
– Что тебе от нас надо, уходи!
– Заладил. Никто ни тебя, ни твоего ребёнка трогать не собирается. Ты что, слепой? Не видишь? У меня и в руках-то ничего нет.
– А мешок зачем развязывал?
– Хотел твоей дочери калач дать, чтобы не плакала.
– Покажи.
– Смотри.
Мужик вытаращился на калач, будто тот был невиданным и от того ещё более опасным оружием. Зато девочка начала выбираться из отцовских объятий.
– Пусти, я плюшку хочу.
Саня положил угощение на траву, взял лошадь под уздцы и увёл на другой конец поляны. Девочка за это время успела выкарабкаться из родительских рук, подхватить калач и даже сунуть его в рот. Сейчас они побегут с поляны, а Сане останется идти в деревню и расспрашивать селян.
Он и в