Три жреца. Маджид Кейсари

прекрасное лицо. Женщина не смела смотреть в глаза посторонним. В их бледных, не видевших солнца лицах, обрамленных длинными бородами, в их нагрудниках с нашитыми каменьями и ярких чистых одеждах было что-то чуждое пустынным жителям. Нехотя Халима перевела взгляд на жрецов в ярких одеждах. Каждое их движение приковывало ее внимание, поскольку цвет переливался на каждом балахоне и было неважно, шевелит рукой жрец в малиновом или шафрановом наряде. Столь роскошное одеяние жрецов на темном фоне шатра заставляло Халиму испытывать стыд за себя и свое скромное жилище. Как она ни старалась, она не могла вспомнить, видела ли раньше этих людей в своих краях или нет. И сколько она ни уговаривала себя не думать о плохом, у нее ничего не получалось. Женщина пыталась успокоиться, внушая себе, что они пришли в ее шатер по ошибке, что они побудут здесь немного и уйдут восвояси, но на душе у нее все равно было тревожно.

      Глядя на Халиму и ребенка, жрец в бирюзовом балахоне почесывал бороду правой рукой. Сама Халима растерянно кусала губы и вздрагивала всем телом. Внушительный вид жрецов, их чалмы и необычные головные уборы не позволяли ей прямо посмотреть на них. Халима пару раз отважилась взглянуть в их глаза, то тут же опускала голову. Она невольно положила подбородок на голову ребенка и вдыхала запах его запылившихся мягких волос. Сама того не осознавая, она везде искала этот запах, и казалось, что он проникал ей прямо в душу. От этого на сердце у нее становилось спокойно. Спокойно.

* * *

      В глазах жены Харес прочел тревогу. Хорошо, что Халимы здесь не было раньше и она не видела, что жрецы делали с ее ребенком. Если бы она оказалась в шатре с самого начала и увидела, как те ощупывают тело мальчика, то вряд ли разрешила бы им продолжать осмотр. Она сразу же начала бы возмущаться.

      Когда Харес увидел, что жрецы поднялись и уже собираются покинуть шатер, он с радостью встал на ноги и поднял полог, чтобы тоже выйти наружу. Он не знал, собираются ли гости действительно уходить или просто хотят посоветоваться между собой. Они подошли к лошадям и стоящему рядом рабу. Вдруг все трое одновременно обернулись и посмотрели на шатер и Хареса. Тот подумал: «Наверное, они собираются пойти в другой шатер, наверное, они ошиблись! Здесь все спокойно. Никакого бесноватого и сумасшедшего у нас нет и в помине. Они ошиблись. Не могли же они целовать мальчика, в которого вселился злой дух, и проявлять к нему такое уважение?!» Однако он очень удивился, увидев, что жрецы, улыбаясь и неся что-то в руках, вновь возвращаются к его жилищу. Приглядевшись, он заметил, что у каждого под мышкой был деревянный ларец. Жрец в бирюзовом балахоне первым поднял полог шатра и зашел внутрь. Харес высунул голову из шатра и увидел, что двое других, в малиновом и шафрановом балахонах, стоят рядом с рабом и лошадьми и разговаривают друг с другом.

      Жрец в бирюзовом балахоне положил свой ларец на ковер у шеста и, не разжимая кулака, почесал у себя под бородой. Харес заметил его сжатый кулак. Жрец сначала посмотрел на Хареса,