– А вот не откажусь! – с вызовом произнесла она. – Тебя как зовут?
– Ярослав, – я вежливо коснулся полей шляпы.
Бармен по имени Миша поставил перед ней бокал.
– Ну надо же, – не поверила она. – А меня Ярослава. Бывают же такие совпадения.
Мы чокнулись и выпили за знакомство и счастливое совпадение. Мне показалось, что она не так пьяна, как хочет казаться. С одной стороны, это было хорошо – не люблю пьяных женщин. С другой, затрудняло выполнение плана, который мгновенно возник у меня в голове, как только она села рядом.
– Вы, вижу, хотите курить? – спросил я.
– Давай на «ты», – предложила она. – Терпеть не могу всех этих китайских церемоний. Мы что, москвичи или с понтом интеллигенты-старпёры? Тебе сколько?
– Что – сколько? – не понял я.
– Лет сколько?
– А. Двадцать семь.
– М-да. Древний, конечно. Но ничего, сойдёт. Если отряхнуть.
Она подмигнула мне левым глазом и приникла к бокалу.
Я хотел спросить, кто и куда сойдёт, но не стал. В принципе, всё было понятно. Вместо этого обратился к бармену:
– Миша, можно мы всё-таки покурим?
– Только на улице, – он покачал головой.
Я разозлился. Что за идиотские правила, в конце концов? Ладно, попробуем иначе.
Достал портмоне, вытащил золотой червонец, положил на стойку:
– Четверть тебе, и мы здесь покурим.
– Ого, – сказала моя новая знакомая трезвым голосом. – Это что? Золотая?
Я промолчал. Бармен Миша старательно делал вид, что червонец ему совершенно не интересен.
– Не хочешь, как хочешь… – я протянул руку к монете.
– Подождите.
Миша взял червонец, покрутил перед глазами. Кажется, даже понюхал. Взвесил в руке.
– Царский червонец. Настоящий?
– Фальшивый червонец из чистого золота? – усмехнулся я. – Это было бы забавно.
– Здесь не ломбард, – сказал бармен. Но я уже видел, что он хочет эту монету.
– А я и не закладываю. Продаю.
– Что ж… Могу предложить пять тысяч. И вы не платите за коньяк. Да, и можете здесь покурить.
– Ну ты, Миша, оборзел, – возмутилась Ярослава. – Совесть есть? Такой сейчас двадцать пять штук стоит, не меньше!
– Так я не против, – сказал Миша. – Продавайте за двадцать пять. Кому-нибудь другому. Какие проблемы?
– Двадцать две, – сказал я. – И мы не платим за коньяк. И покурим.
Ярослава с явным интересом прислушивалась к нашему разговору.
– Восемь, – сказал бармен.
Да, это, действительно, Княжеч. Узнаю.
– Двадцать. Грешно наживаться на земляках, Миша.
– Так