– Не помню такой, – сказала Ирина. – Посмотри по карте.
– Полчаса скорым шагом, – подсказали сбоку. – Лучше взять извоз… То есть, я хотел сказать, шофёра.
Андрей повернул голову. Рядом с их столиком приостановился человек, который, видимо, только что поднялся на террасу ресторана. Был он молод, среднего роста, говорил со странным едва уловимым акцентом, который Андрей не смог определить, и был также довольно странно одет: длинный застёгнутый на все пуговицы какой-то неимоверно старомодный тёмно-серый с зеленоватым отливом плащ, широкополая чёрная фетровая шляпа, на ногах – изрядно заляпанные грязью ботинки. И не джинсы, а чёрные брюки. Тоже, кстати, заляпанные грязью. Не так, чтобы очень сильно, но заметно. Хм, на улицах, вроде, чисто…
– Шофёра? – переспросил Андрей. – В смысле, такси?
– Да, разумеется, – поспешно согласился нежданный советчик. – Я не местный, извините.
После чего поспешно отошёл, сел через два столика на свободное место и принялся с интересом оглядываться по сторонам.
– Он прав, – сказал Симай. – Вызовем такси.
Ехать оказалось действительно недалеко. Впрочем, как успел заметить Сыскарь, в Княжече всё было недалеко. По московским меркам, разумеется. Компактный город. И в тоже время удивительно разнообразный. Вот только что их окружали хоть и старые, прошлого и позапрошлого веков, но вполне респектабельные и даже местами шикарные здания в пять и более этажей, а ноги ступали по хорошо отремонтированным плиточным тротуарам и тщательно уложенной брусчатке проезжей части. Теперь же, всего в каких-то двух километрах, плитка и брусчатка превратилась в изношенное, всё в ямах, заплатах и трещинах асфальтовое покрытие, а двух-и трёхэтажные дома выглядели не просто старыми – откровенно дряхлыми. Причём казалось, что таковыми они пребывают уже не первое десятилетие. Облупившаяся штукатурка грязно-охряных и серых стен, ржавые водосточные трубы, покосившиеся входные двери, лохмотья некогда белой краски на оконных рамах, дерево которых давно почернело от дождей и нужды.
Улица Глубокая сначала ныряла довольно глубоко вниз, а затем карабкалась вверх, полностью оправдывая своё название. Двухэтажный дом под номером одиннадцать находился примерно в середине спуска. Они расплатились и вышли из такси.
– Тусклое местечко, – сказал Симай, оглядываясь.
– По-разному люди живут, – философски заметил Андрей и пошёл в арку, ведущую во двор и к лестнице на второй этаж.
Квартира Натальи Романовны Дерюгиной была под стать дому – невзрачной и обшарпанной. Одна, хоть и довольно большая комната на втором этаже, маленькая, не более четырёх квадратных метров, кухонька. Также имелась тесная прихожая с вешалкой для одежды на стене, покрытой дешёвыми бумажными обоями желтоватого цвета, и шаткой дверью, ведшей в совмещённый с ванной санузел.
– Не разувайтесь, – предупредила Наталья Романовна, когда они вошли и представились. – Всё равно убираться надо. Проходите в комнату. Чаю?
– Обязательно, – улыбнулся Сыскарь. – С молоком,