Город Дверей. Багряные крылья. Лилия Лисовская

еще выше. На шляпах горели алым ленты.

      Красные сестрички. Наши с Оллой дела стали совсем плохи, хотя казалось, что хуже быть не могло.

      –Ты пришла в себя, сестра? – из ступора меня вывел чистый девичий голосок. Он принадлежал совсем юной девушке, и я изо всех сил понадеялась, что не той девчонке, с которой я столкнулась недавно на переходе.

      Одна из фигур наклонилась, отпирая клетку и выпуская меня на волю. Но я медлила, просчитывала варианты. Убьют меня сразу или позже? Может быть, Олла совсем рядом, в соседней клетушке? Зажмурившись, я позвала его про себя. Ответа не ждала, но мой голос обязательно должен достигнуть его мыслей, дать ему знать, что я жива и совсем рядом.

      –Ну же, сестра, – поторопила меня уже другаяведьмочка, распахивая решетку шире и протягивая руку, – поторопись. Тебе следует привести себя в порядок перед церемонией. Сегодня очень важная ночь.

      Я заторможено кивнула, выползая из своей темницы. Уже ночь? Сколько времени здесь провела? А в Задверье? Поток времени словно огибал меня, не задевая, оставляя в растерянности на пустом берегу.

      Каменный пол царапал колени, которые и так были уже покрыты ссадинами, а еще, почему-то, у меня болел затылок, словно я с размаху ударилась головой, покидая Задверье. Красные сестрички терпеливо ждали, пока я поднимусь на дрожащие ноги, с тяжелым вздохом выпрямлюсь и разомну спину. И только после этого, убедившись, что я готова идти, одна их них махнула мне рукой, приглашая следовать за собой.

      Мы двигались в полнейшем безмолвии, которое нарушалось только шорохами плаща ведьмы и моими шагами. Петляли одинаковыми бесконечными коридорами, в которых не было ни единого указателя, пересекли несколько лестниц прежде, чем добрались до просторного зала. В самой его середине помещалась каменная плита – жертвенный алтарь. Темные масляные пятна на холодном камне доказывали, что он не часто пустует, и мне не хотелось знать, где именно Красные сестрички берут материал для проведения своих обрядов.

      Я на ходу окинула зал взглядом – те же каменные стены, только здесь, оправдывая предназначение, они были испещрены фресками. Легкий узор покрывал каждый сантиметр, красота картин завораживала и захватывала дух, но сюжеты…Я многое повидала на своем веку, поэтому, с трудом, но удержалась от вскрика. Кровь, смерть, распахнутые в ужасе и немом крике рты, а над всем этим великолепием – изображение божества, которому поклонялись Красные сестрички и тот, кому все эти жертвы были посвящены. Расставив восемь мощных ног, Паучий Мастер Стириадор жадно впитывал страдания несчастных жертв. Неподготовленному зрителю, возможно, стало бы просто плохо от экстатического удовольствия, отображенного на лице Стриадора, но я только опустила глаза.