Он, не говоря ни слова, показал руками.
– Бумажный?
Гибсон кивнул. Полицейский, тот, что был моложе, раздраженно на него посмотрел, втянул воздух уголком рта и поднялся в салон в открытую дверь. Ему совсем не нравилось все, что происходило. Его старший товарищ с непроницаемым лицом, поддержав Розмари под локоть, помог ей подняться в автобус. Пол последовал за ними. Вчетвером они принялись обыскивать салон, хотя полицейские наверняка уже успели все это проделать.
Гибсон стоял в пыльной траве. Этот автобус или нет? Он ехал именно в нем? В голове не осталось никаких деталей. Здесь, на солнце, на грязной земле, на краю поля стоял он, переживший себя человек.
Водитель, долговязый человек с бледным лицом, смотрел на него, засунув руки глубоко в карманы.
– Хотели себя порешить, да? – тихо спросил он.
– Вот, свалял дурака, – ошарашенно и в то же время раздраженно ответил Гибсон.
Водитель выпятил губы, видимо, провел кончиком языка по зубам. И, повернувшись, крикнул в дверь автобуса:
– Этот человек сидел в середине салона с правой стороны у окна.
Четверо внутри ответили тем, что собрались на правой стороне. Водитель привалился к высокому желтому борту.
– Это точно, свалял дурака. Гамлет, тот тоже устроил большую заваруху. Собираешься повторить? – У него были светлые ресницы.
– Сомневаюсь. Приму все, что мне уготовано. – Он распрямил плечи.
– Так ты, Гибсон, преподаешь в колледже? И чему же ты учишь?
– Поэзии.
– Поэзии? Ха! – усмехнулся шофер. – Я так понимаю, что о смерти написали миллион стихотворений.
– И о любви тоже. – Гибсон чувствовал, что у него мертвеют губы. Его втянули в самую странную беседу из всех, какие ему доводилось вести.
– Это точно – любовь и смерть, – продолжал шофер. – Бог и человек – это и есть настоящее.
– Настоящее? – переспросил Гибсон.
– А разве не так? Не спорь.
Из автобуса вынырнул младший из полицейских.
– Ничего. Никаких следов. Посмотрим еще раз через несколько минут.
– А что, не доверяете себе? – удивился водитель.
– Глаза способны проделывать с людьми удивительные фокусы.
– Меня устраивает. В такой приятный день хорошо отдохнуть и не крутить баранку. – Водитель задумчиво покосился на Гибсона.
Розмари спрыгнула с подножки салона.
– Что теперь?
Следовавший за ней Пол взял ее за руку.
– Самое лучшее – вернуться домой. Единственная надежда на сообщения по радио. Остается только ждать.
– Вы его вспомнили? – Розмари повернулась к водителю автобуса.
– Конечно, мэм.
– Видели у него бумажный пакет?
– Как будто видел. У меня такое впечатление, что он переложил пакет из одной руки в другую, когда платил за проезд. Но, возможно, это только впечатление.
– А когда он высаживался, пакет был у него в руке?
– Не знаю, мэм. Пассажиры