II
Наутро вставать не хотелось. Болела голова, болела как-то необычно нудно. Даже трудно было открыть глаза… Боже! Что это?! Потёрла руками веки. Что за чертовщина?! Маришка!!! Доченька!!!
– Ну что ты, мам, так кричишь? – сонно отозвалась с постели та.
– У нас в комнате свет включён?
– Да-а… А что, выключить? Ты ещё спать будешь? Но Татьяна не ответила. Только бы не напугать всех… Слышала, как моется в ванной Анатолий, как пыхтит на кухне чайник, как позёвывает и потягивается на кровати Маришка… А перед глазами ничего, кроме чёрной стены!
Снова сомкнула веки. Воображение вырисовывало привычные картины домашней обстановки. Сразу за диваном книжная полка, что отделяет Маришкин уголок в их тесной однокомнатной квартире. Справа у стены сервант, в который удачно вписался телевизор. Над дверью, что ведёт в кухню, причудливо выкроенный ею занавес. В самом углу шкаф. Рядом кресло-кровать и журнальный столик на колёсиках, который они раскладывают и накрывают, когда приходят гости.
Дотронулась рукой до стены, погладила пальцем ворс ковра. Дотянулась до ночника, включила, надеясь увидеть вспышку света. Ничего подобного!.. Словно бросили в чёрный колодец и закрыли сверху плотной крышкой…
От ужаса на голове стало стягивать кожу, будто кто заплетал ей волосы в тугие косички. Снова вспомнился сон и чёрный дятел… Спокойно, Татьяна! Спокойно! Сейчас всё пройдет. Бывает же временная потеря зрения на фоне нервного потрясения. Бывает же такое, ну, ведь бывает!
– Вставай, Татьяна, вставай, на работу опоздаешь! – Это мимо прошёл Анатолий. Сейчас будет одеваться. А вот проскочила в ванную Маришка…
– Тебе что, сегодня во вторую? – не унимался муж. – Что молчишь-то? Уставилась, видите ли, в одну точку и мечтает с утра пораньше… Титыч, конечно, святой человек, жаль старика, но ведь нужно же себя как-то в руках держать… Неужели Макаровна так расщедрилась, наугощала?
– Толя, подойди сюда, закрой дверь в кухню, сядь…
Тот послушно присел на краешек дивана.
– Говоришь таким голосом, словно в наследство тебе невесть какую сумму отвалили и ты не знаешь, что с ней делать…
По голосу чувствовала, что он ехидно улыбается. Идиот!!! А перед глазами всё та же стена. Чёрная, глухая, невыносимая!
– Я ничего не вижу, понимаешь? Ослепла! Полностью! Маришке пока ничего не говори, пусть спокойно уйдёт в школу… Я вчера выпила только одну стопку… Так что оставь свои дурацкие шуточки! Мне просто было плохо… Уже вчера было плохо, слышишь?
Он молчал. Она близко ощущала его тревожное дыхание.
– Ты что, серьёзно? – взял её за руку.
– Неужели похоже, что я шучу?! – раздраженно вырвала она руку.
Вошла Маришка.
– Чего вы тут шепчетесь?
– Мама плохо себя чувствует… Ты давай кушай да иди в школу.
– Мам,