– Ну, что мы вляпались в это дерьмо по самые уши. Пираты, марганы, кровь, смерть.
– Да, это, конечно, ужасно, но ведь было еще знакомство с ихлаками, великолепный Огненный лес, словно пламя костра, широкие реки среди красных долин, гордые горы и холмы, ночная тишина и луна Халар, и много чего еще. Мы забываем плохое, а хорошее всегда помним. Даже, если бы Камарлен умер, память о нем осталась бы, поэтому во всем я стараюсь всегда найти хорошее.
– А в том, что мы могли умереть есть что-то хорошее.
– Конечно. Чувство опасности сближает, и мы все стали ближе друг к другу. В обычной ситуации этого бы не случилось. В вас, империта, раскрылись смелость, выносливость, скрытые раньше. Да и мы, офицеры КС, стали в ваших глазах другими, верно?
– Верно. А вы и в самом деле говорите это всерьез или шутите? Вы что же, не боитесь ничего, не боитесь смерти?
– Видите ли, империта, – неторопливо говорил Джанулория. – Мы – т, ахьянцы по своей природе философы, а любая философия на любую тему приводит к более радужным размышлениям и умозаключениям. Во всяком случае, это распространенно у нас на Т, ахьяне. Мы воспринимаем жизнь не как бремя, а, как длительную прогулку, полную неожиданностей, остановок, любованием окружающим, будь то разумное существо, животное или просто дерево. Как любой другой, мы стараемся, чтобы наша прогулка была, как можно приятнее, поэтому мы во всем негативном видим что-то хорошее и стремимся, чтобы всегда нас сопровождали хорошие друзья. Но любая прогулка когда-то кончается, поэтому смерть мы воспринимаем легко, как всего лишь переход на другую дорогу.
– Интересная у вас философия. Наверное, хорошо, когда видишь только хорошее? Вот мы тут сидели с головой в пренеприятной истории, ныли, жаловались, боялись, а вы знай себе, любовались природой и ничего-то вам не страшно.
Джанулория слегка прикрыл глаза, сказал:
– Когда-то Т, ахьян был планетой варваров, его трясла лихорадка войн, но мы одумались, направив силы не на разрушение, а на созидание. Ароны создали мощную цивилизацию, поставив себе цель искать новые формы жизни, новые расы, чтобы была надежда, что после нас придут другие и продолжат наше дело, сохранят мир во вселенной. Я – первый из аронов, кто пришел на службу в ПаРаСКоН. Меня тянуло в космос, словно магнитом. Но иногда мне нестерпимо хочется ощущать твердую землю под ногами, вдыхать запах травы. На земле не ощущается того космического одиночества, что охватывает сразу, стоит только подняться к звездам.
– Вы странный, энод-арон, но с вами интересно. Вы не жалеете, что прилетели сюда?
– Нисколько, – качнул он головой. – Мне уже немало лет и с такой опасностью я встречаюсь впервые, когда под угрозой войны весь Союз, и на моих глазах едва не погибла прекрасная планета. Мне будет, что вспомнить, если, конечно, все благополучно разрешится. Я вспомню этот разговор с дочерью Императора в самый разгар камарленского дня на берегу реки Хоры, ведь такая возможность запросто поговорить с вами мне уже, наверное, не выпадет. И я вам очень благодарен и рад.
– Ох, уж эта ваша