В глубине души у герцога теплилась надежда на возвращение Рамиэрля, который как-нибудь справится с заклятиями Годоя. Сам Рене лихорадочно припоминал все, чему его учил Норгэрель, и даже кое в чем преуспел. Это могло пригодиться и в бою, и в повседневной жизни, но ничего, что позволило бы спасти Шандера или докричаться до Романа, на ум не приходило. Оставалось ждать и пытаться вести себя как ни в чем не бывало.
Рене весело приветствовал друга и объявил ему прогноз Эрика. Шандер с нарочитым интересом выслушал и заметил, что, если Гана разольется, переправа будет недоступна для войск месяц, а то и два…
– Именно так, – уверенно подтвердил Рене и замолчал, подыскивая новую тему. – Знаешь, мой сын очень дружен с Белиндой.
– Да, я знаю, она мне написала, – согласился Шандер. – Передай мою благодарность Рене-младшему.
– И Диману, – торопливо добавил адмирал, – это он избавил девчонку от общества моей супруги.
– Странная вы пара, – задумчиво заметил Шандер, – мне, наверное, никогда не понять ваших отношений.
– Мне тоже, – улыбнулся Аррой. Тема была нащупана. Обсуждать с Шани семейные дела можно без утайки, а чужие неприятности на какое-то время отвлекут беднягу от собственной беды. – Это ты у нас счастливчик, которому удалось жениться по любви. Мне судьба подсунула такую радость, на которую и через порог смотреть тошно.
– Я счастливчик? – Темные глаза Шандера нехорошо полыхнули. – Да, разумеется. Счастливчики всегда теряют тех, кого любят, и превращаются в обузу… подыхая на руках своих друзей.
– А ну заткнись! – рыкнул Рене адмиральским голосом, в бешенстве позабыв, что находится у постели умирающего. Как ни странно, это помогло – Шандер виновато улыбнулся, став похож на себя прежнего.
– Слушаюсь, монсигнор.
– Вот именно, – улыбнулся и Рене. – Нечего тебе прибедняться! Тебя любили, и ты любил. Да, Ванда умерла, но осталась Белка. А теперь появилась еще и Лупе…
– Так ты знаешь?
– Догадываюсь. Она любит тебя, и, готов спорить на что угодно, она тебя найдет… Так что изволь дождаться!
Кажется, он наконец взял верный тон, потому что с лица Шандера медленно исчезали равнодушие и безнадежность. Тема Лупе оказалась неисчерпаемой, они проболтали чуть ли не полтора часа, когда в комнату влетел запыхавшийся Зенек.
– Монсигнор! Кардинал Максимилиан.
– И что? – весело осведомился Рене. – Кардинала