Рабочий кабинет почтенного Пеппарда представлял собой короткий коридорчик с окном на двор. Посередине коридора стоял огромный письменный стол, за ним – стул Пеппарда. Вдоль всей противоположной стены тянулась скамья. Пеппард, таким образом, работал, сидя спиной к окну. В дальнем конце помещения виднелась дверь с табличкой, надпись на которой гласила: «Юэн Скьюер, поверенный». Септимус решительно шагнул к ней.
– У него посетительница. – Приподнявшись со стула, Пеппард успел остановить Септимуса, который уже взялся за дверную ручку. – Мне очень жаль, но, боюсь, вам придется подождать, – извинился он.
Септимус чертыхнулся. Ламприер опустился на скамью, а Септимус принялся мерить пол взволнованными шагами, явно взбешенный задержкой. Подойдя к двери, он приложил к ней ухо.
– Вы уверены, что он действительно занят? – раздраженно спросил он. Пеппард оторвался от своей работы.
– О да, абсолютно уверен. Видите ли, сегодня в десять он должен был принять двух джентльменов, но они пришли позже, поэтому даме, которая сейчас там, внутри, – она не извещала о своем приходе заранее, – ей тоже пришлось подождать, так что…
– Да-да, понятно, спасибо, черт возьми! – Септимус снова принялся ходить взад-вперед.
– Видите ли, вы пришли немного раньше назначенного времени, – продолжал Пеппард, обращаясь к Ламприеру, – так что из-за опоздания этих двух джентльменов и прихода этой дамы все пошло наперекосяк и с вашим визитом.
Это было сказано таким печальным тоном, что молодой человек, забыв о Септимусе, проникся некоторым сочувствием к трудностям почтенного Пеппарда.
– Мы все прекрасно понимаем, – сказал Ламприер. Однако Септимус не разделял его чувств.
– Чума вас понимает! – воскликнул он, но в ту же самую минуту неслышные до того обитатели дальней комнаты внезапно обнаружили свое присутствие.
– Вы – мерзкий негодяй! Вы – вор! Будьте вы прокляты! – выкрикивал разъяренный женский голос, а затем послышались громкие шлепки, будто кого-то били. – Чудовище! Я выколочу из вас правду!
Из-за двери слышался также и мужской голос, который сначала звучал в примирительном тоне, но затем внезапно переменился: видимо, женщина от слов перешла к делу и начала действием осуществлять свои угрозы.
– Пеппард!
Бам-м!
– Пеппард, сюда… ой! Пеппард!
Пеппард уже бежал. Он распахнул дверь, и за ней обнаружилась женщина лет пятидесяти, которая одной рукой держала попавшего в переплет поверенного за воротник, а другой рукой била его по голове туфлей, снятой с ноги. Ее шляпка сползла набок, лицо пылало. Застигнутая врасплох за столь малопочтенным занятием, леди застыла на месте. Септимус следил за происходящим с холодным интересом, на лице его читалось убеждение, что этот нелепый фарс был еще самым меньшим из всего,