Он наблюдал, как она внимательно выслушала китайца, потом ответила с явной гордостью:
– Гомэн насай, Хо Ге-сан, вакаримасэн. Ватаси самурай дэсу.
– Она говорит: «Пожалуйста, извинить, я понимаю. Я самурай».
– Я не знаю, что это значит для вас, милая юная леди, и я никогда не думал, что женщины могут быть самураями, но давайте приступим.
Хоуг быстро понял, что одним из главных качеств самурая являлось мужество. Ни разу она не замешкалась, пока он проводил чистку, срезая пораженные участки ткани, выпуская смердящий гной, ополаскивая рану; когда кровь, пульсируя, заструилась из задетой скальпелем вены, она промокала это место тампонами снова и снова, пока он не остановил ток и не устранил повреждение, – широкие рукава кимоно для горничной, в которое она переоделась, были закатаны и закреплены, чтобы не мешали ей, как и концы шарфа, которым она подвязала волосы, и то и другое быстро намокло от пота и перепачкалось в крови.
Целый час он работал без перерыва, мурлыча себе что-то под нос время от времени, наглухо перекрыв уши и ноздри для всего, что пыталось проникнуть к нему извне, сосредоточив все чувства на операции, которую ему приходилось повторять уже в тысячный раз, на тысячу больше, чем хотелось бы. Хоуг резал, шил, чистил, перевязывал. Наконец он закончил.
Он неторопливо потянулся, чтобы прогнать боль из затекшей спины, вымыл руки и снял с себя вымазанную в крови простыню, которая служила ему фартуком. Ори перед операцией положили на самый край веранды, а доктор встал около него с другой стороны, спустившись в сад.
– Не могу оперировать на коленях, Юки, слишком неудобно, – объяснил он девушке.
Все, что от нее требовалось во время операции, она исполняла без колебаний. Обезболивающее больному, которого Хоугу представили как Хиро Итикаву, давать не понадобилось, настолько глубока была его кома. Раз или два Ори вскрикнул, но не от боли, просто какой-то дьявол посетил его в кошмарных видениях. И раз или два он пробовал сопротивляться, но силы в нем не было.
Ори глубоко вздохнул. Доктор Хоуг встревоженно взял его за кисть. Пульс едва прощупывался, дыхание тоже было почти неуловимым.
– Ладно, – проговорил он себе под нос. – По крайней мере, пульс у него есть.
– Гомэн насай, Хо Ге-сан, – произнес мягкий голос, – аната кангаэмасу, хай, ийе?
– Она говорит: «Извините меня, досточтимый Мудрый Ученый, вы думаете да, нет?» – Чэн Синь закашлялся. На время операции он отошел подальше от веранды и встал к ним спиной.
Хоуг пожал плечами, глядя на нее, размышляя о ней, спрашивая себя, откуда она черпает такую силу, где она живет и что произойдет теперь. Она стала заметно бледнее, застывшие черты лица выражали непреклонность. Его глаза прищурились в улыбке.
– Не знаю. Он в Божьей воле. Юки, ты номер один. Самурай.
– Домо… домо аригато гозаймасита. – Она низко поклонилась, коснувшись головой татами. В действительности ее звали Сумомо Анато, она была невестой Хираги и сестрой Сёрина, а не Ори.
– Она