– Вас зовут Эжен, правильно? Эжен Грендель. Вы поэт. У меня в Москве осталась подруга, она тоже поэтесса.
– Интересно, очень интересно, – ответил он прерывающимся неуверенным голосом. – Вы тоже пишете стихи? Хотите показать?
Он протянул к ней руку, и она на некоторое мгновенье повисла в воздухе.
– Ах, вы об этом! Нет-нет, это не для стихов. – Галя поправила под мышкой блокнот. Эжен опустил руку. – Надо домой написать. От Аси как раз письмо пришло. Анастасия Цветаева – моя подруга, она пишет стихи, не я. И сестра у нее поэтесса. Настоящая, не просто так. У нее сборник уже вышел. Она была в Париже. Может, слышали? Марина Цветаева.
– Не много ли поэтесс с одной фамилией?
– Не разделяю вашей иронии. Мне не надо говорить, что поэзия – это не «поздравляю-желаю» и «розы-слезы». Вы хоть немного понимаете по-русски?
– Я читал в переводе только русскую прозу. Иван Тургенев, Федор Достоевский. Но все же мне ближе мои соотечественники.
– Хотите, я попытаюсь угадать, кто из французских писателей вам нравится?
Эжен пожал плечами, крепче сжимая за спиной корешок книги. То была «Консуэло» Жорж Санд. Роман слишком сентиментальный, чтоб быть ему интересным, но других, не прочитанных ранее книг на французском языке в местной библиотеке не нашлось.
– Попробуйте угадать, кого из писателей я считаю классиком, – сказал он с вызовом. – Не думаю, что это будет сложно.
Он надеялся, что она ничего не успела прочесть на корешке книги, которую он держал в руках, и был приятно удивлен ее ответом.
– Допустим… Вы уважаете Виктора Гюго.
Его улыбка была ей ответом.
– Угадала? Здорово! Я тоже читала «Отверженных» и «Собор Парижской богоматери». Правда, в переводе. А сейчас у вас с собой что за книга? Покажите.
Она дотронулась до его локтя.
– Сущая безделица, не стоит, – остановил он ее, не желая предстать перед явно неглупой девушкой лишенным литературного вкуса. Для нее он был поэтом. И он должен держать марку'.
– Эжен Грендель, – послышался голос медсестры, – будьте любезны, займите свое место.
– Прошу прощения. – Эжен с явным облегчением кивнул девушке и направился в другой конец зимнего сада, где находилась его кровать. Спрятав под подушку книгу, он растянулся на прохладном ложе, позволил себя укутать одеялом и закрыл глаза.
Эта русская девушка давно привлекла внимание молодого француза. Она была самой красивой девушкой в санатории. Самой красивой и самой молодой. Красота ее была необычной. В ее