Анна Васильевна ложилась на широкую лавку. Светлана усердно хлестала ее веничком по бледно-розовой коже. Так она сгоняла избыточный вес. Потом менялись ролями. Выходили на воздух распаренные с легкостью в теле. Светлана была поражена, когда однажды, придя вечером с танцев, застала мать и Федора вдвоем в бане.
Из-за двери парилки слышались их возбужденные голоса. Завернутые в белые простыни, выйдя на воздух, они нисколько не смутились ее недоумевающего взгляда, а Светлана долго не могла успокоиться. Для нее было дико представить, что обнаженная мать и отчим находятся вдвоем в бане и не испытывают при этом стыда. Она провалилась бы на месте.
Прихватив мочалку, тюбик шампуни и мыло, Светлана вошла в парилку. Плеснула ковш воды на разогретые камни гранита, повалили клубы густого пара и он, обжигая девичье тело, пополз под низкий потолок. Сбоку у стены были пристроены две широкие лавки. Светлана не стала ложиться, а стоя на деревянной решетке, густо вспенила на голове шампунь. Закрыла веки, чтобы пена не раздражала глаза. Вдруг замерла. Ей показалось, что в парилке она не одна. Поспешно смыла с лица пену и вскрикнула от неожиданности – у входа в парилку возвышался Федор в рубахе и брюках, но с босыми ногами.
«Вполне созревшая антилопа, – подумал он, впившись взглядом в ее изящное гибкое, молочно-белое тело, грудь с лиловыми сосками, тонкую талию и бедра с темным лобком. – Джульетте было четырнадцать, гораздо меньше, когда она отдалась Ромео. Светка в самый раз, пока деревенские олухи не испортили».
– Как вы посмели, дядь Федь!? – девушка беспомощно замахала руками, словно раненая птица. Испуганно скрестила ладони на ворсистом мыске внизу живота. Замерла в ожидании. Он остановил взгляд ненасытного самца на ее упругой смуглой от загара груди и сосках.
– Вот глупая, не бойся. Я столько голых баб не повидал, что тебе и не снилось,– улыбаясь, приблизился и развел в стороны ее руки, пристально, будто гинеколог, рассматривая юные гениталии. Не удержался и потеребил сочные губки пальцем. Светлана, сжалась в комок, желая раствориться. Присела на корточках, плотно сжав колени, затравленно с мольбой взирала на него.
– Как вам не стыдно?
–Эх, Светка– сладкая нимфетка, ты же сама, специально не заперла дверь, чтобы завлечь меня своей неземной красотой. Заходи, не ленись, покупай живопись, – вкрадчивым голосом обескуражил ее отчим.
– Дверь была заперта на крючок.
– Значит, ее домовой открыл, чтобы я мог полюбоваться своей дочерью. Не бойся, я пришел узнать, не холодна ли вода, устраивает ли температурный режим? Или может поддать жару-пару? – произнес он, сохраняя спокойствие.
– Режим нормальный, проверили и идите,– прошептала она и плачущим голосом пригрозила. – Я расскажу мамке, она вас выгонит из дома назад в общагу.
– Не