Внезапно радужная картинка как по волшебству помрачнела. Я поняла, что стою на краю утеса, а вокруг возвышаются увенчанные снежными шапками горы, утопают в пугающем чернильном море туч. Ревущий ветер пытается сбросить меня в пропасть, и я борюсь с ним из последних сил, отступая подальше от осыпающейся щебнем пропасти, туда, где горные вершины берут в кольцо широкую котловину, засыпанную снегом… Туда, где из пещеры медленно выползает клубящееся облако тьмы. Вот оно на мгновение замирает, и вдруг начинает пульсировать, как огромное черное сердце. Размеренная пульсация сменяется жутковатым шевелением, будто в пузыре мрака прячется что-то огромное и вот-вот выберется наружу. С низкого, затянутого тучами неба, срываются одна за другой ветвистые молнии, и облако лопается, расплескивая по камням черные ошметки. Ярящийся ветер швыряет в лицо снегом, не давая рассмотреть то, что осталось на месте лопнувшего «сердца», но все-таки я успеваю увидеть черного дракона, расправляющего могучие крылья…
Глава 4. Пламя на кончиках пальцев
или не буди лихо, пока спит тихо
Задыхаясь, я подскочила в постели. В пересохшем горле застрял крик ужаса, сердце билось пойманной птицей. Казалось, еще немного и оно лопнет от страха.
– Ёлки, что за чертовщина мне приснилась? – затравленно озираясь, пробормотала я онемевшими губами.
Только-только начинало светать. В окно лился бледный свет, в небе таяли последние звезды. Ночь отступала, унося с собою пугающие видения, и кошмар нехотя выпустил мое сознание из своих цепких лап. Оцепенение, сковывающее тело и разум, прошло. В памяти медленно всплывали события вчерашнего дня: радужные всполохи, пробуждение в лесу, Ресс, загнавший меня на дуб, Сигрид… Волчий оскал на уцелевшей части щита… Лель… Пожелания доброй ночи и какая-то жуть, вместо радужных снов от Элехнэ.
– Вот тебе и Оле Лукойе с зонтиками, вот тебе и сказочка на ночь. Кажется, эту битву выиграл Рэтхе… Черт!
Стукнула дверь, и в комнату вошла Сигрид.
– Что, уже пора? – проворчала я и выбралась из-под одеяла.
– Пора. Как спалось? Надеюсь, добрая Элехне отгоняла от тебя дурные сны? – улыбнулась девушка. Выглядела она ничуть не сонной, как будто встала уже давно.
Я потерла лицо вспотевшими от страха ладонями, и ответила:
– Ну, если жуткая тварь считается добрым сновидением, то поставленной цели она, определенно, достигла – страшнее этого сна были лишь те кошмары, что снились мне дома.
– Тебе приснилась тварь? – нахмурилась Сигрид и, не дожидаясь ответа, пустилась в объяснения: – Элехнэ не насылает кошмаров, это ее брат, Рэтхе. Надо было верить, а не насмешничать, тем более, ночью.
– Ой, брось! Еще скажи, что это Оле Лукойе виноват, зонтики в темноте перепутал, – поморщилась я. – Черт, приснится же такое…
– Говорю же, это проделки Рэтхе! – упорствовала Сигрид.
– Угу,