– Всё, что ты слышишь, – говорит Ецра, – Это краткий обзор основных событий дня из газет в Нью-Йорка, Чикаго, Сент-Льюиса и Сан-Франциско. По телеграфу, вся эта информация передается на нашу сельскую станцию и оттуда, проведены линии по подписчикам с оплаченным абонементом. А на этом столе лучшие газеты и журналы Америки. А, также, реклама самых известных ежемесячников.
Я взял один лист и смотрю на заголовок, на котором написано: Выпуск Срочных Новостей. В Июле 1909 года в «Сенчури Мэгэзин80» будет опубликовано – и дальше в том же духе.
Вдруг Ецра звонит кому-то, из разговора можно понять, что своему управляющему – и дает ему указания продать 15 коров джерсейской породы по 600 долларов за одну, засеять поле в 900 акров пшеницей и доставить на троллейной вагонетке на вокзал еще 200 банок. После этого он переключился на Генри Клея81, затем отправил своему управляющему бутылку зеленого шартреза82 и дальше слово за слово, а потом хватается за ленту из тиккера и читает вслух:
– Смотри-ка, акции на газ поднялись на две единицы. Ну что ж, прекрасно!
И тут я его спрашиваю: – А… а у Вас никогда проблем с полицией не было?
А он угрожающе так, поднимает руку и говорит: – А ну заткнись! – говорит, – А не то сейчас собаку спущу.
После чего добавляет: – Слушай, тебе, конечно, это может и не понравится, но твое присутствие начинает мне действовать на нервы. Мне надо писать статью о Химере Коммунизма для журнала, к тому же сегодня вечером я собираюсь посетить собрание Ассоциации Гонщиков.
– Надеюсь, у тебя хватит ума понять, что если вдруг, что-нибудь произойдет в моем селе я тебя выгораживать не стану. Так что, проваливай.
Мне ничего не оставалось, как вернуться к своей двуколке. Конь домчал меня до гостиницы, там я его привязал и пошел в номер поговорить с Энди. В его комнате я рассказал ему о разговоре с Ецра Планкеттом, причем всё как было, так и рассказал. И уселся, зеленый от отчаяния, теребя скатерть и уставившись в одну точку, как чокнутый.
– Ничего не могу понять, – говорю я Энди, насвистывая себе под нос какой-то печальный и дурацкий мотив, чтобы хоть как-то скрыть свое бессилие и унижение, свою подавленность.
Покусывая кончик своего левого уса, Энди принялся ходить по комнате вперед и назад, и ходил он так долго-долго, грыз свой ус и думал, думал, думал…. Он всегда так делает когда хочет что-нибудь придумать.
После интенсивного процесса мысленного штурма и оценки сложившейся ситуации, – он говорит: – Джефф, твой расклад об этом эксклюзивном сельском выродке мне понятен, и придется в него поверить. Но мне кажется, просто, невероятным, что он прошел полный