– Неужели последствия взрыва…
– Да никакого взрыва не было, – перебил он меня. – Просто когда установка вышла из-под контроля, из нее вырвался поток излучения невообразимо большой энергии. По-видимому, здесь мы имели дело с неизвестными до сих пор частицами. Они-то и вызвали вторичную радиацию.
– Скажите, – спросил я, – они… тогда… очень мучились?
Максимов бросил быстрый взгляд на потупившуюся Беату.
– Нет, не думаю, – ответил он каким-то делано небрежным тоном. – Вероятно, они перестали существовать как материальные образования за какие-нибудь миллионные доли секунды. На пути потока не могло остаться ничего живого.
– Но Арсеньев говорил о каких-то светлячках.
Он замялся:
– Видите ли… ничего… с точки зрения тривиальных представлений о формах жизни. Однако там было много металла, в котором излучение породило очень странные явления. Впрочем, об этом вам расскажет Беата лучше, чем я. Ведь она у нас первый в мире металлобиолог.
Максимов поднялся из-за стола:
– Прошу меня извинить. Мне нужно поехать на базу.
Он подошел ко мне и крепко пожал руку:
– Так вы все-таки настаиваете?
– Да, – ответил я.
– Зачем вам это? – спросил он совсем тихо.
– Там погибла моя жена… Я не могу…
– Хорошо, – сказал он, – вы туда попадете.
– Не знаю, чем вас занять, – сказала Беата. – Пойдемте в библиотеку, может быть, что-нибудь подберете почитать.
Мы прошли по коридору и поднялись на третий этаж.
Книги в библиотеке были свалены на полу. Вероятно, их собирались вывезти.
Я подошел к окну.
– Это там? – спросил я, указывая на гигантское сооружение, напоминавшее формой бублик.
– Нет, это ускоритель. Пульт – в конце левого крыла.
Я посмотрел на ее руку:
– Результат посещения пульта?
– Да, те самые светляки с температурой триста градусов. Я пыталась взять одного, но он расплавил перчатку.
Мне вспомнились слова Максимова о металлобиологии.
– Они металлические? – спросил я.
– В основном, по-видимому, они состоят из металла. Точный химический состав пока неизвестен, хотя по аналогии с дендритами можно считать их состоящими из сложных металлоорганических соединений.
– Живые?
Беата задумалась:
– Пока еще трудно сказать. В них протекают окислительные процессы, напоминающие дыхание, и восстановительные – на базе реакций фотосинтеза. Они могут ассимилировать металлы из сохранившихся там конструкций и некоторые элементы почвы. Может быть, они даже размножаются делением. Это еще неясно.
– А дендриты?
– Там все гораздо проще. Это – металлоорганические растения. Многое в механизме обмена веществ у них уже разгадано.
– Эти