Скамейца – срамословия и суесловия…
Мечик – милосердие к нищим и милость…
Фита – философия истины всегдашное любление.
Трудно представить себе, какой глубокий и многогранный смысл видел певчий в начертанной крюками знаменной рукописи. Приходилось не только понимать комбинации знаков, а также уметь их воспроизводить, но и должным образом осмыслить, а осмыслив, соответствующим образом доносить до слушателя.
Незримыми нитями были связаны и начертания крюков, и их звуковая гамма, и наставления к ним. Разве неудивительно, например, вот такое их взаимодействие, сочетание:
«Змейца», по аналогии с ее первоначальным прототипом – византийским апострофом, рисовалась, как мы уже знаем, в виде змейки. Пелась же она достаточно быстро в виде короткой мелодии, уходящей сначала вверх, а потом сразу же – вниз. Комментировалась «змейца» соответственно: «суетныя славы отбег»…
Рисунок «скамейцы» символизировал обычную скамейку (похоже, что изображена скамейка на ножках). Этот знак называли иногда «беседкой», а беседка – место, где можно посидеть, неторопливо поговорить. Поется «скамейца» как один низкий («простой») длительный звук (или два звука). В этой протяжности, успокоенности скрыт смысл знака – «срамословия и суесловия отбег»…
Иосиф Волоцкий (Санин) за своими письменными трудами. Фрагмент миниатюры из Лицевого свода.
Конечно же, за столетия крюковая нотация претерпела множество изменений. Появлялись новые ответвления, постепенно уходили в небытие старые. Самая древняя безлинейная нотация – «кондакарная» – быстро исчезала. Знаменная же система записи нот сохранилась в веках. Известны были такие ее разновидности, как «столповое знамя», «демественное знамя» или «демественный роспев» (возник на рубеже XVI – XVII веков, слово «роспев» иногда писали и как «распев»), «путевое знамя» или «путь» (созданный в эпоху Ивана Грозного), «казанское знамя» (в честь взятия Казани войсками Ивана Грозного).
В разные времена возникали попытки создания и иных, как бы экспериментальных систем, но они кончались плачевно. Никто не проникался новыми веяниями, и эти системы оставались известны лишь самим их создателям или узкому кругу лиц.
Отчего же столь широко распространенная и в то же время глубоко укоренившаяся музыкальная азбука Древней Руси все-таки перестала существовать, в чем причина столь необычного явления?
Ответ на этот вопрос нелегок.
Постараемся очертить хотя бы контуры ответа…
«Книжное научение» в российской древности. По фрагменту картины художника А. Максимова.
Глава 3
Московский глас, Иван Грозный и справщик Парфений Уродивый
Москва в XIV столетии, переживая период настоящего расцвета, стала также новой и отныне постоянной отчиной традиционного духовного песнотворчества и песноделания. Нет сомнений в том, что в эпоху Куликовской битвы, в княжение великого князя Дмитрия Ивановича Донского и его