В течение непродолжительного времени, благодаря этим двум людям, я испытала восторг, почувствовала благодарность и окрылилась надеждой. Эпизод этот – красивый, мощный, щедрый – снабдил меня эмоциональным зарядом на долгие годы.
Тася, судя по всему, одинокая, запомнила, что в Москве у меня нет ни родных, ни близких. И по-своему стала меня опекать. Когда начались первые, закрытые просмотры нового фильма Михалкова «Родня», она позвонила мне и, от имени Маршала, пригласила в ЦДЛ – Дом литераторов. Не уверена, что Михалков был в курсе, но это не помешало мне чувствовать себя польщенной. Дом литераторов – место для избранных, особенно в те годы социалистического реализма.
Даже сам факт, что «Родня» была снята в совершенно новой для режиссера эстетике, придавал просмотру оттенок из ряда вон выходящего события. К тому же я искренне порадовалась за побритого для роли новобранца Олежку Меньшикова, с которым училась на параллельных курсах в театральном училище имени Щепкина. Совсем недавно, на отдыхе в Туапсе, мы большой компанией плавали в Черном море, жгли вечером костер на берегу, хохотали и бесились по-детски, как только в уходящей юности возможно. Харизма и талант Олежки – именно так называли мы душу нашей компании – уже тогда просто с ног сбивали. И мы валялись от смеха на теплом песке, не догадываясь, кому какие приобретения или потери готовит жизнь…
Добрая Тася отправила меня после просмотра в ту сторону, где накрыли фуршет. Сама бы я ни за что не пошла. Кого-то халява прельщает, а кому-то, ей-богу, неловко, и кусок вполне съедобного в горло не лезет. А если и лезет, то с таким трудом, что надо проталкивать. Неаппетитно.
Идя на запах и гомон, я столкнулась с Никитой Сергеевичем – лоб в лоб. И мне показалось, что раздался треск. Потому что Михалков не только узнал меня, а дружески поцеловал в щеку. Ну, «поцеловал» громко сказано – он приложился ритуально, и если что-то там и было задействовано, то одни усы. Но это были знаменитые, можно сказать, эталонные усы Никиты Михалкова. Что и говорить, богатые усы. Выражаясь парадоксально – редчайшие. Какой после этого фуршет, какое низменное поедание бутербродов? А ведь он еще спросил меня: «Как жизнь?» Да какая там жизнь? – сказка! Передо мной – лучший режиссер страны. Сейчас, правда, очень есть хочется, но я виду никому не подаю, даже себе самой. И так уже примерно месяцев шесть. Но ведь «будет день – будет пища!» И я, поздравив Михалкова с премьерой и поблагодарив за прекрасный фильм, с прямой спиной пошагала в свою одиночную камеру в густонаселённой коммуналке.
Тасеньку я поблагодарила на другой день по телефону.
Потом я ее долго не слышала и не видела. Так и не научившись напоминать о себе и «тыркаться», я набрала номер телефона Таси только один раз. И благодаря этому звонку, попала на просмотр следующего михалковского фильма «Без свидетелей».
Впечатление было сильное, но мрачное. Меня зверски раздражал герой Михаила