Вот! Не «добрая», «хозяйственная», «заботливая», «умная», а – «сексуальная». И неважно, до какой степени женщина опытна. Когда надо и если что не так, мужчина подскажет, подкорректирует, направит. Если он, конечно, не полный профан, и испытывает к партнерше хоть какие-то чувства.
– Сожми губки плотнее… – густым полушепотом выдохнул он.
Как же он со мной нежен! Да он любит меня, любит!
Через пять минут он чмокнул меня в онемевшую челюсть, одновременно заправляя в брюки хорошо отглаженную голубую рубашку. И аккуратно, чтобы не защемить предмет своей гордости, вжикнул «молнией».
– Чайку? – спросила я, стесняясь движения своих губ, которыми только что, по наитию, творила чудеса.
– Нет, солнышко, надо бежать…
– Тебе было хорошо?
– Бесподобно! – глянул он в потолок.
Наверное, опять перемигнулся с Создателем. И взялся за плащ.
Я встала.
– Красивая, – еще раз наградил он меня. – Ты не сердись, что убегаю. Поздно уже. Я скоро позвоню. Ну, пока?
– Пока! – как можно легче ответила я. Он провел рукой по моим волосам.
Я наклонила голову и на секунду задержала его руку, приподняв плечо…
Дверь не захлопнулась – тихо, тайком язычок замка попал в паз. И шагов на лестнице тоже не было слышно.
Я пошла в ванную и тщательно, с мылом, смыла всю косметику. Выпрямившись, увидела в зеркале мокрое, беззащитное лицо без малейших признаков сексуальности. Где он ее во мне нашел? Ерунда какая-то. Он просто меня сильно любит.
Вернувшись в комнату, встала на колени в кресле, стоящем вплотную к стене, и прижалась лбом к настенному календарю. Это был плакат с его фотографией. Календарь – прошлогодний, да и он на фото – лощеный, парадный, чужой. И все-таки его взгляд в объектив камеры удавалось принять за устремленный на меня. И, ложась спать, я сказала портрету «спокойной ночи», прежде чем погасила свет…
Сегодня мне кажется, что я и тогда временами осознавала собственную незрелость, наивность и глупость происходящего, вслух говоря себе самой: «Дура». Но осуждению подвергала лишь свое поведение, свою врожденную или почерпнутую в литературных женских образах жертвенность. На него не посягала. Богу – богово.
Глава 4. ДОВЕРИЕ ДУШИ
А рядовым смертным тоже надо было как-то жить. Не паузы заполнять между нашими встречами, а именно жить, насыщая день событиями, желудок едой, а внутренний мир духовной пищей.
В поисках разовой работы, в длинных, гулких коридорах киностудии «Мосфильм» мир хоть и не казался добрее, но иллюзия движения вокруг твоей персоны все-таки периодически возникала. И вот тут просыпался кураж. Он, в свою очередь, провоцировал своеобразную эйфорию, когда преодоление преград не только не пугает, но и подхлёстывает. На личном термометре мгновенно поднимался ртутный столбик самооценки. В такие дни