Я охотно жую маслянистый белый кусочек.
– Половина такого ореха утоляет голод, – сообщает Вадик, – представляешь, во время обеденного перерыва на работе ты съедаешь не кулек пирожков, а кокосовый орех?
Пропуская это мимо ушей, я иду на лоджию. Внизу теплый ветер несет мусор над прокаженным асфальтом.
– Ты подумай, насколько это выгодно и насколько полезно, – кричит Вадик вслед. Серая бумага и полиэтилен описывают окружности, словно птицы, огибая жмурящихся от пыли людей. В этом городе столько дерьма прячется по углам. Ветер отчего-то всегда пахнет морем, если дышать его воздухом ранним утром, но только не сейчас, когда время идет к одиннадцати.
Черный джип с открытым верхом въезжает во двор. На его передних сиденьях две бейсболки – ярко-голубая и грязно-белая – все, что можно разглядеть с седьмого этажа.
– По-моему, уже можно отправляться за героином, – сообщаю я Вадику. Он выходит с кокосом в руках и становится рядом со мной. Козырьки бейсболок задираются кверху – нас заметили, прокуренным баритоном гудит клаксон. Вадик салютует кокосом.
В джипе мы знакомимся, мрачно протягивая друг другу руки и представляясь низкими уверенными голосами. Тот, что за рулем, это и есть Руслан. Вадик ошибался, мы никогда не были знакомы. Справа сидит Гвоздь. Машина напоминает об Америке прошлого – настоящий Jeep Wrangler, без дешевого гламура. Руслан закуривает «красную» «Мальборо», я беру из его пачки сигарету и замечаю крохотную татуировку на запястье – астрономические значки Венеры и Марса.
– За белым еще рано, – говорит Руслан. Джип трогается с места, мы катимся по двору, провожаемые завистливыми взглядами маленьких мужчин, у которых под мышками пока что не выросло ни одной волосины. Руслан включает магнитофон, когда мы выезжаем на окружную дорогу. Рокабилли несется вслед за нами – это просто восторг. Мы с Вадиком сидим сзади, вцепившись руками в какие-то стойки, на которые натягивается тент.
– Он тащится от всего американского, – наклонившись ко мне, кричит Вадик.
Я вопросительно киваю на Руслана.
– Он армянин, – Вадик хохочет, – но не говори ему об этом.
– Мне все равно, – я прищуриваюсь, – я женат на осетинке. Настоящая аланская кровь.
Мы тормозим около заправки с зеленым тентом. Руслан выпрыгивает из машины не открывая дверцы. Он даже не подумал сделать музыку тише. Я тоже выбираюсь из джипа, собираясь купить минеральной воды. От сумасшедшего ветра и анаши у меня давно пересохло во рту. Открыв бутылку, я пью воду тут же, около ларька, со стороны наблюдая за тем, как Руслан заправляет машину. Он неожиданно улыбается мне двумя рядами белых зубов.
Я снова думаю об Америке. По правде говоря, мне не нравятся все эти доморощенные янки. Но рокабилли в джипе с открытым верхом мне чертовски нравится. Я совсем не жалею, что ввязался в эту затею с героином.
Вадик приплясывает около джипа, хлопая себя по худым ляжкам. Гвоздь разминает в пальцах сигарету, не решаясь, впрочем, курить около бензина. Я возвращаюсь к ним.
– Поехали за белым! –