В мои двадцать два года я это уже ясно осознавала. Ведь кроме огромной суммы, выделенной мне в приданое – пять тысяч фунтов полновесным серебром! – не стоило сбрасывать со счетов и то, что я красавица.
Об этом мне говорило не только зеркало и моя льстивая Маго, но и взоры мужчин. Да, я знала, что красива. У меня блестящие темные глаза цвета спелой вишни и золотисто-смуглая кожа, как у восточных красавиц. Этот золотистый отлив придает мне, нормандской девице, особую экзотичность. Рост у меня высокий, царственный, а фигура… Мужчины глядят мне вслед, и я знаю – им есть на что посмотреть! Пояс, что обхватывает талию, я стягиваю на окружности не более семнадцати дюймов. Бедра у меня широкие, а грудь… Как сказал этот противный архиепископ – вызывает плотские помыслы. Лицом я удалась в отца-короля, оно у меня несколько худощавое, с чуть впалыми щеками, а рот… Пожалуй, рот я сочла бы несколько тонкогубым. Жестким, как говорит мой кузен Стефан Блуа. Но это истинный рот потомков Завоевателя.
Главное мое украшение – волосы. Пышные, вьющиеся мелкими кольцами и такие густые, что няня Маго не один гребень сломала, расчесывая их. На первый взгляд они могут показаться черными, но это только в полумраке сводов. На свету же в них явно поблескивает медь – но это вовсе не рыжина, а благородный красноватый отлив. Придворные поэты, сочиняя в мою честь баллады, так и не смогли точно определить их цвет: кто сравнивал их с отблеском факелов в полумраке, кто с ценным красным деревом. Но что мои кудри необычайно красивы, все признают в один голос. Поэтому я не люблю покрывать их вуалью или накидкой. Ну разве что, когда этого требуют приличия. В церкви, например.
Конечно, такая красавица, к тому же дочь короля и богатая невеста, вполне может рассчитывать на блестящую партию. При этом я до сих пор не помолвлена, а в таком возрасте уже просто неприлично оставаться в девицах. Моя сестра Матильда, рожденная в законном браке, уже дважды представала перед алтарем. Первый раз в двенадцать лет, и мужем ее был император Германский Генрих V. В двадцать три она овдовела, а в двадцать шесть вторично обвенчалась с юным графом Анжуйским Жоффруа. Матильда стала графиней Анжу, хотя ее еще все величают императрицей. Меня это выводит из себя, но я утешаюсь тем, что живут они с мальчишкой Анжу как кошка с собакой. И неудивительно – с ее-то гордыней, да еще она на десять лет старше супруга. И все же я завидую Матильде: дважды замужем, два раза госпожа целого края! При этом именно она – любимица Генриха I. Но на то есть причины: у моего отца-кобеля более двадцати бастардов, имеющих полосу на левой стороне герба[4], и всего один законнорожденный ребенок – Матильда. Был у него и сын, наследник – принц Вильгельм. Но одиннадцать лет назад он погиб. Корабль, на котором Вильгельм с друзьями плыл по Ла-Маншу, затонул, и никто с тех пор не видел моего отца веселым.
Правда, одно время и я надеялась