– Что с тобой? – тихо спросил нежный чувствительный муж, прикоснувшись к её щеке прохладными пальчиками.
– Ничего. Прости. – Онки отвернулась, чтобы скрыть смятение, – забыла про мобильный, одну секунду. Замучают ведь звонками.
Она встала и, придерживая на груди одеяло, прошла к столу и выключила телефон.
Постояв несколько мгновений у окна, Онки окончательно пришла в себя. Мир, который только что неощутимо ни для кого, кроме неё, вздрогнул, зашатался, задребезжал, подобно серванту с хрусталем при незначительном землетрясении, снова был незыблем и привычен. Машины неслись по проспекту. По тротуару спешили люди. На дне стакана замер мутной желтоватой лужицей недопитый апельсиновый сок. Онки машинально опрокинула стакан в рот, последняя маленькая кислая капля коснулась языка… Удостоверившись, что экран телефона, до сей поры неразрывно связывавшего её со всеми страждущими, жаждущими и просто недовольными, погас, Онки вернулась в постель.
– К чертям работу…
Сознание, что сейчас не только можно, но даже нужно расслабиться и не думать ни о ком, кроме самой себя и того, кто рядом, поначалу вселяло в Онки невнятное ощущение неполноты, недостатка чего-то. И если бы не молодой муж, который всеми силами помогал ей освоиться в этом новом состоянии отдохновения, то она не выдержала бы, наверное, и сбежала на службу. Хитрый Гарри запасся фильмами, музыкой и даже комиксами, чтобы отвлечь любимую, заполнив её ненасытный мозг информацией; он слишком долго мечтал об этих минутах наедине, и теперь не мог позволить себе потерять ни одной… Онки привыкала постепенно, она неумело пыталась заставить себя переключиться на новый семейный домашний обобщенный с другим человеком ритм жизни.
«Почему надо звонить официанту, чтобы он принес завтрак, когда можно сходить вниз и взять? Бездействие – это ведь единственное, что может раздражать человека!»
«Ну, ладно,