– А зараз покинемо ту сходну религию, вернемся до Библии. Свенты Иоанн в Апокалипсисе мев упомнение, цо пред концем святу зъявятся до земли з пекла бесы, – он прищурился и по памяти прочитал практически без акцента:
“Это бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в тот великий день Бога Вседержителя…” Ото запада та годзина. И глад, и мор, и трус… От воно, цо есть туман. И як поведзял евангелист Лука: “когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше…” – отец Иоанн тяжело вздохнул. – Та где ж воно, то позбавленне! Ниц нема…
Долго ещё мы сидели со старым священником на чужом крыльце.
Глава 5
Вз-з-х-хрр!
Вымазанные навозом вилы воткнулись в то место, где мгновение назад был я. Андроид Гаврила с хриплым выдохом резким движением вырвал острия из столба и вновь обернулся ко мне. Вернее, к тому месту, где должен был быть я. Я пользовался стандартной техникой ухода, но вынужден был действовать с максимальной быстротой: реакции роботов оставляют далеко позади возможности людей. Обычных, естественно, людей. Сейчас же я с интересом наблюдал за поведением Гаврилы из-за его спины.
Гаврила выдыхался. Вилы в его руках начинали дрожать, дыхание было сбито. Да, подумал я, не видать тебе, браток, восстановителя. Похоже, ты никогда и не знал, что это такое (нырок, уход). С тех пор, как ты вышел из проходной цеха, всем было на тебя наплевать. Биотехобслуживание – ноль. И – кто разрешает роботам курить?! Роботам рязанского завода курение противопоказано. Ещё уход.
Крак!
Вилы сломались. Гаврила метнул в меня острый обломок рукояти. Я уклонился – спасибо, дружок, хорошая тренировка и должна быть комплексной. Защита, финт, уход. А ведь ты на глазах прогрессируешь… Ладно, хватит загружать боевым опытом твою память. Тем более, кто-то сюда бежит – может, не такой ловкий, как я, и отправляй его потом в райцентр, на восстановление…
Я на мгновение вынырнул прямо перед железным остриём и одним скупым движением разорвал противнику горло. Конечно, это была относительно медленная смерть, немного по-садистски – но мозг робота следовало сберечь, пусть специалисты покопаются.
Гаврила осел, кашляя и захлебываясь бьющей из порванной артерии кровью. И тут я сделал ошибку: я отскочил от брызг на безопасное расстояние. И не смог ему вовремя помешать.
Гаврила последним усилием умирающего организма с хряском вогнал обломок вил себе в череп.
В коровник, тяжело хрипя, ввалился старый Иван. Он окинул взглядом картину – всё уже было кончено! – и тяжело привалился к стене, переводя дух.
– Что ж ты?.. – давился он словами. – Что ж это у вас?.. Фу, чёрт! Живой?! Уф-ф!.. Ну, угораздило тебя…
– Живой