Следует заметить, что с родителями цесаревич всегда был подчеркнуто вежлив и никогда не позволял себе с ними споров или пререканий; если же в чем-то он не был с ними согласен, то, как правило, предпочитал промолчать.
Теперь в отличие от Государя, Николай Александрович оставил без внимания старания балетных выпускников и на сцену поглядывал лишь изредка. Мысли его текли своим чередом. Едва погас свет, цесаревич вытянул ноги и, прикрыв глаза, в состоянии ленивой расслабленности размышлял о том, что музыка, как и духи, определенно имеют волновую природу. Что все эти звуки и аромат (он повернул голову на прилетевший сбоку запах) сообщают жизни своеобразную прелесть и намекают на разнообразие удовольствий, этой самой жизнью предоставляемых. Он вообразил нечто неясное, смутное, – связанное с мгновенным очарованием, с быстрым смехом, с пепельностью легких волос. С холодком атласа, с теплом винно-красного бархата. С перламутром пуговиц и лепетом по-французски. Как часто неважные мелочи добавляют жизни пикантной прелести…
Эти его лениво текущие мысли как раз и были прерваны вопросом императора.
– «Кшесинская? Из тех, что всей семьею танцуют в императорском балете? – наследник мельком взглянул на сцену, – я, признаться, не слишком внимательно наблюдал (на самом деле краем уха он слышал похвалы отца в адрес веселой танцовщицы). А так, что ж… барышня танцует весьма прилично. Charmante5… вполне миленькая. – Он без особого интереса разглядывал кланявшихся выпускников. – По мне так и партнер хорош. Но уж барышня явно намерена быть лучше всех. Вроде бы волнуется – и при этом совершенно в себе уверена. Страстно мечтает понравиться. Явно любуется собой и хочет, чтобы так же любовались ею другие».
– «Вот как», – проговорил Государь и поднял бровь.
Николай Александрович усмехнулся.
– «Я не говорю, что это плохо, – наоборот, весело. По крайней мере понятно, что ей не скучно то, чем она занимается. Заметно, что балет, сцена, аплодисменты – все это ей ужасно нравится, здесь она как рыба в воде», – он проводил выпускницу безразличным взглядом.
– «Да вы физиономист, друг мой! – император подмигнул императрице и засмеялся. – Что ж, тебе и карты в руки! Гусару да не разбираться в барышнях! Однако я в твои годы на балете бы не уснул – как только что ты, мой друг, сбирался это сделать. Хотя про Кшесинскую, думаю, подметил верно… судя уж по тому как стреляет глазками, сейчас видно кокетку. На то и барышни – тем более, балетные… кокетство им по статусу положено, allez6!..
Царь вытянул из кармана