Царь с довольной улыбкой наблюдал за происходящим на сцене. Обычно собранный, мрачноватый, почти всегда насмешливый, он позволил себе теперь если не расслабиться, то, по крайней мере, переключиться на иной вид государственной деятельности. («Ex officio, – и ничего уж тут не поделаешь», – говаривал царь в таких случаях, пожимая квадратными плечами). Подобного рода обязанности были необременительны и в общем-то, приятны. Покровительствуя музам, царь отдыхал душой. Созерцание этого изящного искусства, обрамленного легкой музыкой, украшенного молодостью и грацией, доставляло Государю явное удовольствие. На самом деле он замечал и выучку, и накал волнения и то старание, с каким балетная молодежь выходила на училищную сцену. (Присутствие монарха на выпускном экзамене естественным образом способствовало душевному трепету и радостной приподнятости).
Впрочем, выпускники Императорского театрального училища были вполне уже готовыми артистами, свои партии они исполняли с непринужденным, почти автоматическим профессионализмом.
Приступили к показу сольных работ.
Держась чрезвычайно стройно, мелькая из-под длинной сборчатой юбки челночками атласных туфель, выбежала на авансцену тоненькая выпускница. Встав в преувеличенно грациозную позу, заметно волнуясь, слегка подавшись вперед, напряженным звонким голосом она объявляла номер за номером. Высокие зрители благожелательно приветствовали всех, справедливо полагая, что аплодируют не просто мальчикам и девочкам, но будущим звездам столичного балета.
И вот: «Па-де-де из балета „Тщетная предосторожность“. Исполняют выпускники Матильда Кшесинская и Николай Рахманов».
С неслышной кошачьей грацией объявлявшая танцовщица убежала со сцены, а на позолоченные светом подмостки выпорхнула, держась за руки, очередная оживленная пара: высокий, с рельефными мускулами, молодой человек и девушка в голубом шелковом платье с очень тонкой талией с веселым кокетливым взглядом. (Та самая Лиза, которая так боялась и трепетала, – но и умирала от желания поскорее выйти на сцену). Несмотря на волнение, барышня, кажется, не сомневалась в своем успехе; она даже заранее его предвкушала.
Государь, услыхав фамилию выпускницы, поднял бровь и заинтересованно вгляделся. Он давно и довольно коротко знал отца девушки – известного балетного артиста Феликса Кшесинского (к тому времени ветерана сцены, заслуженного артиста императорских театров). Более тридцати лет назад его в числе пяти лучших исполнителей входившей тогда в моду мазурки выписал из Варшавы