Очень скоро они, точно стервятники, стали с лета набрасываться на корабли, бороздившие Атлантику, верша неслыханные, превосходящие все мыслимые подвиги; они завладели двумя третями богатого и цветущего острова Санто-Доминго, сделали его своим оплотом и заложили там чудо-колонию; они купались в роскоши и меньше чем за два-три года обрели такую грозную силу, что союза с ними искали самые могущественные монархи, почитавшие их за равных себе.
Какими же были эти люди? Что за цели ставили себе?
Их изображали эдакими злодеями с едва ли человеческим лицом, которым только и было в радость, что убивать, жечь да резать; правила ими алчность, и золото было для них превыше всего. Одним словом, из них сделали шайку подлых разбойников, ослепленных блеском золота, жаждущих безумных оргий, плотских услад и проливающих кровь, словно воду, ради удовлетворения своих низменных, плотоядных инстинктов.
По нашему же мнению, все это не так: о флибустьерах мало что было известно, а лучше сказать, их мало кто понимал.
А между тем флибустьеры были людьми в полном смысле этого слова, со всеми человеческими пороками и добродетелями. Их имена гремели на берегах всего американского континента. После себя они оставили многочисленных преемников, не менее энергичных и предприимчивых, чем сами они в свою бытность. Эти искатели приключений, ныне разобщенные, живущие сами по себе, при случае готовы на самые героические, выдающиеся и невероятные поступки и ратные подвиги. Потому-то на берегах Нового Света имя Береговой брат и по сей день в большом почете. Братья узнают друг друга, точно масоны, по каким-то таинственным знакам, и, когда приходит время действовать, они объединяются под началом своего предводителя, коего сами же и выбирают как primus inter pares[27].
Флибустьеры были людьми сильными, мужественными и гордыми, не желавшими терпеть какой-либо гнет и задыхавшиеся в пределах варварской, деспотичной феодальной Европы. Вдыхая свободу всеми порами, слишком слабые порознь и потому не способные завоевать ее у себя на родине, они восставали на собственный манер против постыдной зависимости, которую им навязывали их тогдашние правители, и объявляли себя свободными даже от своих предводителей. Словом, то были деклассированные элементы, которые в наши дни стали бы демократами, прославившимися перед тем как герои и революционеры, подобно их сыновьям в 1789 году[28]. У них была только