– Что это?
И тут же так дернулся, что вырвал шнур от телефонного аппарата и смел чашку с горячим чаем на кровать.
– А, – закричал он. – Меня кто-то укусил. Ах, что это?
– Тише, это только твой травяной чай, – успокоила его мама.
– Правда? – не останавливался отец, задавая безостановочно один вопрос за другим. – Это все мой травяной чай? Это от него у меня такие галлюцинации?
– Не думаю, – ответила мама и вновь нырнула под одеяло.
Возникла пауза, которая помогла каждому в той или иной степени. Маме – поплотнее укрепить свои рубежи, зарыться под двойное одеяло, мне – посмотреть на пернатого, задав массу невербальных вопросов, начинающихся с «почему», а пернатому – осмотреть комнату. Папа все это застывшее время осматривал нас двоих внимательно и очень пристрастно.
– Вот это спектакль, – еще не слишком уверенно произнес отец. Вот это действительно шоу. Он зааплодировал. – Вот сына, удивил.
– Это твоих рук дело? – сердито сказала мама. Кто это в костюме? Лука, это ты? Когда ты пришел? Как я могла не заметить?
Мама подошла к Молокососу и начала дергать того за клюв и тянуть за голову, пытаясь снять, по ее мнению, костюм.
– Так, тютя, – сопротивлялся пернатый. – Не надо меня трогать. Я, конечно, уважаю женщин, но если они ведут себя как мужчины, то я за себя не отвечаю.
– Ладно, Лука, хватит, я узнала тебя.
Мама хоть и перестала стягивать с него «костюм», но стояла рядом в ожидании того, что тот сделает это сам.
– А разве Лука не выше ростом? – тщательно всматриваясь, проговорил отец. Где-то на полметра.
– Мы ждем, когда наш, точнее, твой, Филимон, друг снимет этот маскарадный костюм. – Может быть, кто-нибудь поможет мне?
– Сына, помоги маме, – попросил отец. – Я бы с радостью, но не могу.
– Дело в том, – начал я.
– Давай потом, сынок, – торопила мама. – Сначала расчехлим, а потом поговорим. Хорошо?
Так, сейчас все это и произойдет. Бум, и все! Что ж, значит, так надо. Рано или поздно. В данной ситуации рановато, конечно. Но… упс-с-с уже произошел. Итак, дорогие родители…
– Дело в том, что он не в костюме.
– Так, интересно, – хором пропели родители.
Наконец мама оторвалась от Молокососа и с интересом взглянула на меня. Я в свою очередь смотрел на «глиняного бога», пытаясь выказать то недовольство, которое бушевало во мне. Но тот, видимо ничего не понял. Его сейчас интересовали мамины выходки.
– Это что сейчас было, тютя? – шел на маму пернатый, приподнимая свои крылья и мотая клювом, как оружием без ножен.
– Как ты ко мне обращаешься? – защищалась мама, схватив с туалетного столика керамическую вазу и замахиваясь на нападающего.
– Я говорю, тютя, – не унимался Молокосос. Его не напугал устрашающий взгляд женщины и эта ваза, которая могла опуститься ровно на его темени. Это что это со мной вы сейчас делали?
– Я не могу больше, – ревела мама, опуская вазу.
– Браво!