Второй раз в моей короткой жизни я увидел смерть.
Через несколько десятилетий я вспомнил об этом случае и понял, тестом на голове мужчины погибшего под колёсами автобуса был его мозг.
Сейчас я часто думаю, почему с возрастом укорачивается день. Почему в детстве в течение одного дня я мог до ломоты в руках наиграться с мячом, сходить на рыбалку, накупаться в реке до изнеможения, смастерить змея и запустить его в небо, а сейчас не хватает времени, чтобы закончить что-либо начатое? Уверен, даже великие умы не смогут дать точный ответ на поставленный вопрос. Опосредствованно, конечно, они могут ответить, но полно никогда. Не возьмусь и я за столь большой труд, скажу лишь одно, я хотел как можно скорее понять мир, открыть его, поэтому всё делал быстро, охватывая лишь главное, не отвлекаясь на познанное. Я познавал, что такое хорошо и что такое плохо. Узнавал людей не по их телесной оболочке, а по внутреннему содержания, что давало возможность понять, кто и что из себя представляет. Познавал, анализировал, принимал решение играть или не играть с тем или иным мальчиком, подходить с вопросом к тому или иному взрослому человеку, или сторониться их.
В посёлке Ильича. Мне восемь лет. Толе 10 лет. 1956 год.
В соседнем с бараком доме, огороженном высоким забором из плотно прилегающих досок, стоял большой как у дедушки дом. Я не знал, кто в нём живёт, так как ни разу не видел его жильцов, да их и не возможно было увидеть из-за высокого забора, но одно я знал точно, за забором был огород. Огород был виден сквозь щели в заборе, об этом мне говорили и старшие мальчики из нашего барака. Как-то, когда в нашем дворе никого не было, они предложили мне сделать набег в огород. Перелезть с ними через забор и сорвать с грядки огурцы. Мне не хотелось показаться перед ними трусом, я согласился, хотя прекрасно понимал, что это воровство. Залез на забор, мальчики стояли и смотрели, не последовали за мной. Одумался и, не спрыгивая в огород, спустился с забора в свой двор, откуда хотел совершить неблаговидный поступок. Ребята стояли и, не проронив ни слова, не укорив меня в трусости, спокойно смотрели на меня. О чём каждый из них думал, я не знаю до сих пор, но предполагаю, что трусом меня никто не посчитал. Часть задуманного ими плана я выполнил, они не выполнили даже и сотой доли его. С тех пор у меня никогда не появлялось даже мысли, чтобы залезть в чужой огород, не говоря о чём-то большем.
В первый класс я пошёл в 1955 году, как и все дети страны советов 1 сентября. К этому времени отцу дали комнату в коммунальной квартире дома на проспекте Ленина. Одной стороной квартира окнами смотрела на проспект, другой во двор.
Широкая прямоугольная прихожая коммуналки, убегая к противоположной от входной двери стене, вливалась в узкий коридор, перпендикулярный прихожей. Правый рукав этого коридора (длинный) вёл в общую кухню, левый короткий к двери, за которой жил молодой