На восходе лет. Автобиографическая повесть. Трилогия. Виктор Вассбар

в хромовые сапоги. Человек постоял секунду, пристально нас рассматривая, затем, пошатываясь, двинулся в нашу сторону. Звука его шагов не было слышно (а должно бы, мост был старый и скрипел даже от лёгкого ветра), как не было слышно и его голоса, хотя, как помнится, он шевелил губами. Миг и вся ватага пацанов резко развернулась и побежала в обратном направлении, но, не сделав и 10 шагов, остановилась, замерла и… Я, шедший впереди, оказался сзади всех, но не побежал. Нет, не оттого, что мои ноги онемели! Просто не побежал и всё! «Что он со мной сделает?! Съест что ли? Не зверь, человек! Пьяный наверно! Лежал, очнулся, поднялся!» – подумал я и увидел, как и все мои друзья, что тот человек как бы из воздуха проявился на пути их бегства. Ватага замерла, затем резко развернулась и кинулась обратно (участок моста, где человек появился впервые, был свободен), но привидение (в этом мы уже не сомневались) снова проявилось на нашем пути, – на месте своего первого появления. Оно, как бы из ниоткуда выросло вновь и, широко в стороны расставив руки, всё так же молча шло к нам.

      – Пацаны, не бойся! Нас много! – крикнул я и направился в сторону призрака. Он мгновенно «испарился» в воздухе.

      Часть 2. Детство. Познание мира

      Человек без памяти – пустой кувшин.

      Автор.

      Удивительное свойство имеет моя память. Одно помню, другое нет, чем жил в далёком прошлом помню, что делал вчера, забыл. Иногда думаю, может быть это только со мной, с моей памятью. Хотя, где-то читал, что у мужчин именно такая память, они отметают всё, что считают несущественным, женщины наоборот, помнят даже мелочи, но только ближайшего времени, ушедшее в далёкое прошлое не воспринимают. Поэтому они отходчивые и не злопамятные, и даже прощают измену, не к родине конечно, а к себе. Это как вступление к теме о памяти, а не об отношениях противоположных полов.

      Из посёлка Ильича моя семья выехала поздней осенью 1954 года, мне было шесть лет. Сборы были недолгие, сундук с одеждой, скамья, несколько табуреток, две металлические панцирные кровати, комод с бельём, радиола, узел с периной и узел с подушками, деревянный ящик с инструментами, вот и весь небогатый скарб. Так жили все, всё самое необходимое для жизни, отдыха и работы умещалось на телеге.

      Поселились в посёлке Сулема, что на окраине города у какой-то дальней родни по отцовской линии. Прожили в том посёлке до августа 1955 года, а в конце этого месяца отцу выделили комнату в коммунальной квартире в большом пятиэтажном доме по проспекту Ленина. Из окна квартиры на втором этаже была видна вся центральная площадь города – Октябрьская и здание под шпилем, где весь первый этаж занимал главный гастроном города. Но отложим в сторону это время и возвратимся в Сулему.

      Дом, в котором мы поселились, был обычным деревянным бараком, каких в городе были десятки, а может быть и сотни. От проезжей части улицы он был отгорожен высоким деревянным забором с широкими