Глядя на запруженный Земляной Вал, возница от души чертыхнулся:
– Вот же, …! Придется через Воронцово поле ехать.
– Что же в этом плохого? – полюбопытствовал Антон Федорович.
– А то, вашабродь, что за Воронцовым полем Хитровка починается…
– Вот и славно, – как ни в чём не бывало отозвался Горский. – Там, пожалуй, интересней Кремля.
Возница посмотрел на коллежского секретаря как на умалишенного, но огрызнуться не посмел.
Вскоре они пересекли Покровский бульвар и покатили по Подколокольному переулку. А вот и добрались до Хитровской площади. Ничего такого страшного в этой площади не было. Обычные торговые ряды, разносчики, бедняки, бедняки, бедняки. Несмотря на довольно раннее время, много пьяных. Много детей. Вот один мальчуган лет семи увязался за пролеткой, тянет Горскому картуз, милостыню просит. Антон Федорович как поглядел на босёнка, так сразу сердце защемило: у мальца того вместо одного глаза зияла дыра…
Сжалился молодой чиновник, кинул бедняге полтинник – сдачу из камеры хранения. Мальчонка монету тотчас в кулачке зажал, благодарственно поглядел на Антона Федоровича и умчался со всех ног прочь.
Видевший всё извозчик горестно вздохнул.
– Зря вы ему дали, барин…
– Это почему же? Видал, он без глаза? А такой маленький.
– Дык они нарочно таких малых берут, да глаза им колют, кабы больше подавали.
– Да ну!.. – не поверил Горский.
– А то! На таких милосердных, как вы, рассчитано. Чем дитя увечней, тем лучше для гешефту.
– Кто эти мерзавцы, что детей калечат?
– Вестимо: фартовые. Много каторжников. Их тут видимо-невидимо. Вечером вообще караул! По всей Хитровке кабаки с «малинами». Чистому люду здесь делать нечего.
– А как же полиция? Там же была пожарная каланча! Я видел! Стало быть, и участок.
– Что полиция? – скривился извозчик, выезжая на Варварку. – Полиция старается их не замечать. У них с фартовыми всё договорено, обо всём условлено. Что̀ можно, а что̀ нельзя. Часть слама им идет, вот и весь коленкор.
Горский укоризненно покачал головой, возница недобро усмехнулся.
На Красной площади пришло время прощаться, оплачивать проезд.
– С вас, благородие, рупь с пятиалтынным, – уверенно заявил возница, остановившись у Покровского собора.
– Сколько?..
– Это вам Москва, любезный барин! Привыкли у себя в губернии за двугривенный по городу колесить. Тут у нас иной масштаб, понимаете ли.
«Это какой-то грабеж средь бела дня», – подумал Горский. Карманные «Павел Буре» показывали полдень. На Спасской башне Кремля ударили куранты, зазвучал мелодичный марш Преображенского полка.
Вдоволь нагулявшись по Красной площади, Тверской, Александровскому парку, Успенскому, Архангельскому и Благовещенскому соборам Кремля, юноша вернулся на Курско-Нижегородский вокзал…