– Расскажи, как вы познакомились?
– Мокли на остановке под дождем. Он был так похож на лохматого бездомного барбоса. Я пустила его под зонтик…
– Чудесно! Какая ты счастливая! А он как-нибудь называет тебя по-особому?
– Да. «Орешек», – я застенчиво хихикнула. У меня смуглое личико с заостренным подбородком, ко мне легко пристает загар, и вообще, я – тонкая и гибкая, как ореховый пруток, и грудки у меня небольшие, но упругие и стоят торчком, как готовые лопнуть почки, и тогда, в наш первый раз, трогая меня, Коля шептал: «Орешек… Орешек…»
– Что же вы не поженитесь?
– Да он уже женат… Обещает, конечно, развестись, но даже не слишком старается, чтобы я поверила… Да и где жить? Встречаться, и то приходится, пока родителей нет дома. Мама пойдет на пенсию, и получится в точности по Беранже: «А в сентябре прощай любовь!»
– Как я вам завидую, – с неожиданной искренностью вздохнула Валерия. – Однако, на чем мы остановились? Месье Жан? – на ее губах вновь возникла неуловимо-ироничная и, одновременно, чарующая улыбка. – Куда мы поедем сегодня? В Марсель? Бордо? Может, на самолете в Нью-Йорк? Хотите? Я подойду на роль стюардессы? – она приподнялась с кресла, в служебном полупоклоне склонилась ко мне: – Messeur Jean! Voulez vous un café?8 Нет, нет, подожди секундочку! Театр начинается с вешалки и для артиста! – она вышла из комнаты и вернулась вновь, но уже в «униформе стюардессы» – коротенькой темно-синей плиссированной юбочке, почти полностью открывающей божественной полноты бедра, и голубой сорочке, расстегнутой на две верхние пуговицы, с салфеткой на согнутой руке. – Месье Жан! Как я вам? Voulez vous quelque chose?9– она вновь наклонилась ко мне, и я увидела в вырезе сорочки, как тяжело качнулись ее груди, натягивая и почти разрывая ткань сорочки. Будь на моем месте мужчина… Мама! На авиалинии с такой стюардессой самолеты ломились бы от наплыва пассажиров!
– Un verre d’eau… Et un marceau de pain10.
– И… И… О чем еще спрашивают стюардессы? Нет, ну так невозможно! – Валерия рассмеялась, отбрасывая салфетку. – Я так не могу! Одновременно и придумывать, что может сказать стюардесса, и переводить это на французский… Это выше моих умственных способностей! У меня нет профессиональных навыков стюардессы! Орешек, надо написать сначала какую-нибудь шпаргалку! Сегодня я – стюардесса, завтра – медсестра… как в немецком кино! Хотя бы знать, о чем говорить.. В школе, в театральном кружке мы так всегда делали, да! Мы даже ставили «Сирано де Бержерака»! В десятом классе!
– Ты была Роксаной?
– Oui!11 Как ты угадала?
– Дедукция! – я еще раз окинула взглядом ее фигуру. – От тебя, наверное, все мальчишки в классе были без ума.
– Ах, оставь! Но я до сих пор помню заключительную сцену в парке сестер Святого Креста. Ту, в которой смертельно раненный Сирано приходит к Роксане. Со знаменитых слов: