– Интересно и экзотично, – удивился Айсберг. – А из какой Кореи, Северной или Южной?
– Не знаю, – пожал плечами филолог, – родители никогда не говорили на эту тему, да и для меня это одна страна, один народ, просто разделённый по совершенной случайности. К тому же, сейчас Россия является моей родиной, здесь я родился, вырос, я полюбил её и её литературу. Кому какое дело до моей национальности?
– Вот-вот, я полностью согласен с тобой, – биолог энергично закивал в ответ, – я точно также говорил на собеседовании в соседней школе. Видите ли, директору не понравилось моё имя.
– Может быть ей не понравилось, что ты еврей? – аккуратно спросил Вульф.
– Так и есть. Сразу почуял подвох, поэтому, сказал ей, что я – безродный космополит, который готов работать на благо общества. В ответ она лишь что-то пробурчала, дескать, такие как я, развалили страну и всё остальное в таком же духе.
– Наверное, она имела в виду безработных коспомолитов, – предположил Вульф.
– Не думаю. А потом ещё в конце она мне предъявила, что такой как я виновен в гибели Титаника!
– Айсберг, что ли?
– Да нет, еврей, который не заметил эту глыбу льда! В итоге, я пошёл устраиваться в нашу школу. В результате, мы сейчас сидим здесь с вами.
– Вообще неадекватная тётка, – негодуя, влез в разговор Громов. – Пришёл я, значится к ней, так мол и так, Громов я, возьмите на работу, я математик хороший, заграницей был, степень научная есть, студентов для поступления в Оксфорд обучал. Да просто кладезь, а не педагог.
– Нескромно, – прокомментировал Ким.
– Зато, правда.
Громов прокашлялся и продолжил.
– Спрашивает меня, как к вам обращаться. Я и отвечаю, что обращаться ко мне можно доктор Громов, привык, что заграницей так обращаются. Она лицом скривилась, но оценив список моих достижений, согласилась на такую услугу. И вроде мы с ней всё так хорошо обговорили, согласились на заработную плату, она у меня попросила трудовую книжку и тут же переменилась в лице.
– Такая же история, – кивнул головой Сергей Анатольевич в знак солидарности.
– Так вот, – вернулся к рассказу математик, – держит в руках мою трудовую, а сама покраснела, губы стиснула, смотрит на меня с неприкрытой ненавистью. И между делом произносит «У меня отец вообще-то герой войны». Я в недоумении про какую войну она ведёт речь. Решил уточнить. Спрашиваю «В первую или вторую?». Она ещё больше раскраснелась, давай кричать на меня «Нонсенс! Сколько вы думаете мне лет?!». Я и думаю, что для второй Чеченской она была бы слишком молода, учитывая, что выглядит, как старуха. Ну, а если первая Чеченская, то ещё можно объяснить совокупностью плохой экологии и генетической