врождённую грамотность и относилась к нему соответственно: правила не спрашивала, за все письменные задания ставила пятёрки. Новенькая безмятежно обмахивалась своим купленным дипломом и не скрывала, что отметка Лёничу поставлена за наглое поведение, а не за знания. Выяснилось через ребят, что тот имел неосторожность несколько раз исправлять её писанину на доске. Ну, он, конечно, сам этого не делал, а тянул руку и говорил: тут ошибка. И вот эта дурында – мало того, что ей, не сильно грамотной, приспичило зачем-то писать на доске, стала спорить и потребовала орфографический словарь. Дети тянули: не надо, Лёнча не делает ошибок, – но та закусила удила. Ну и поплатилась авторитетом: словарь подтвердил Лёнчину правоту. Один раз, другой, потом она уже не могла видеть его поднятую руку, потом не могла видеть его самого. Ребята уговаривали Лёсика: не лезь, молчи. Так как же, удивлялся он, ведь вы с ошибками будете писать. Так мы и пишем с ошибками: одной больше, одной меньше, какая разница?
