– Как же мы проберемся мимо Самары? – насторожился Синица. – Там, говорят, разъезд ходит.
– Проберемся ночью, правее; да что долго думать, сегодня же в путь, – говорил атаман.
– Сегодня, сегодня! – кричали разбойники. – Не попадаться же в лапы к губному.
– Ну, Дуняшка, сегодня идем, собирайся, – сказал Еремеев, входя в пещеру, где на постели лежала только что проснувшаяся девушка.
– Куда, в Павловку? – радостно вскрикнула она, вскакивая с постели в одной рубашке и хватаясь за свое платье.
– Ну тебя с Павловкой-то, идем к Саратову, а потом к Астрахани.
– А когда же Шихобалиху-то давить? – спросила девушка, опуская руки.
– До Шихобалихи ли твоей теперь, когда из Симбирска сыск идет да Степана Тимофеевича ждут в Астрахань.
Дуняша надула губы.
– Еще хотел Шихобалиху удавить, – говорила она, – а сам бежит; а я-то, дура, поверила и ждала не дождалась этого дня… – Она злобно сверкнула глазами. Но атаман уже не слушал ее и ушел давать последние распоряжения.
– Не отомщу я, видно, своей Шихобалихе, – говорила Дуняша, собираясь и укладывая в тюки свое добро. – А уж как бы хотелось всю бы на кусочки ее разрезать, как она сама меня тиранила. Сколько раз секла, а в последний-то раз и вспомнить страшно, ух! Ну, что мне в этом… – И девушка толкнула тюк с нарядами ногой. – Мне не это нужно, – продолжала она, – я и связалась-то с ним затем, чтобы он Шихобалиху удавил. Зимой говорил: все до лета, а вот и лето прошло, а он бежит. Да нет, я не поеду, чего мне делать в Астрахани. Парфен Еремеич, – крикнула она.
– Чего еще тебе надо? – сказал атаман, показываясь у входа.
– Милый мой, – Дуняша бросилась к нему на шею, – заедем в Павловку по дороге, а?
– Дура, чего еще выдумала, буду я для твоей Шихобалихи головы своих молодцов терять. Тоже деревня не маленькая, не сдадутся сразу.
– Сдадутся, милый, сдадутся все холопы, согласники будут, только поедем!
– Пустяки.
– Ну, так я не поеду с тобой.
– Что? – крикнул атаман. – Ни слова больше: едем, а не то Волга-то близко. – И атаман грозно сверкнул глазами.
Дуняша смолкла.
Митяй тем временем приехал домой, в село Артамоновку.
Село Артамоновка была вотчина боярина Сергея Федоровича Артамонова. Вотчина эта была пожалована царем Михаилом Федоровичем отцу боярина за его походы на Литву и на крымцев. Дед боярина хотя и заседал в думе, но особенно ничем не прославился. Отец же его, боярин Федор Артамонов, служил при дворе Михаила Федоровича