дорогая моя, но будьте готовы ехать со мной в Трианон, как только мадам Аделаида, то есть мадам угрюмость, оставит меня. Королеве придется потерпеть полчаса, но зато Мария-Антуанетта отправится потом со своей милой Жюли в Трианон и проведет там счастливо полдня с мужем и друзьями.

      – Чтобы наградить этих друзей бездной блаженных воспоминаний, – добавила молодая герцогиня, грациозно наклоняясь для поцелуя над рукой королевы, а затем направилась на половину «детей Франции».

      Двери распахнулись, и две статс-дамы, войдя, сделали положенные реверансы. Затем, приблизившись на один шаг, снова поклонились, склонили голову и в один голос доложили: «Мадам Аделаида!» – после чего встали по сторонам дверей. Принцесса переступила порог; за ее спиной виднелись две ее фрейлины, камергер, гофмейстер, пажи и два шталмейстера королевы; все они оставались в первой приемной.

      Стоя посреди комнаты, Мария-Антуанетта чуть-чуть улыбалась этому изобилию почета, окружавшего появление принцессы королевского дома.

      Мадам Аделаида сделала несколько шагов, но так как королева не двинулась ей навстречу, как она ожидала, то ее лицо омрачилось.

      – Я, может быть, некстати? – спросила она с кисло-сладкой улыбкой. – Королева, вероятно, собирается в Трианон, куда, как я слышу, уже отправился король?

      – Ваше высочество уже слышали об этом? – улыбаясь, спросила королева. – Я изумляюсь, какой еще тонкий слух у вашего высочества; не то что мои молодые уши, которые не слышали громкого шума, произведенного приездом вашего высочества. Я радостно приветствую неожиданное появление любящей и благосклонной тетушки.

      Каждое из слов, несмотря на сопровождавшую их очаровательную улыбку, кололо принцессу, словно иглой; упомянув о «все еще остром» слухе принцессы, королева задела разом и ее возраст, и ее необыкновенное любопытство, противопоставив им свою молодость и свое равнодушие к тому, что говорят.

      – Угодно ли вашему величеству сделать мне честь побеседовать со мной? – спросила принцесса, не в силах бороться с племянницей язвительными, но любезными словами.

      – Я очень рада, – весело ответила королева, – от вашего высочества вполне зависит сделать эту беседу интимной или публичной.

      – Я прошу получасовой интимной беседы, – сказала мадам Аделаида.

      Королева жестом отпустила своих дам, а затем, обратясь к дверям приемной, громко сказала:

      – Господин шталмейстер, экипаж для поездки в Трианон должен быть готов через полчаса!

      Королева и принцесса остались одни.

      – Сядем, если вашему высочеству угодно, – сказала королева, указывая гостье на кресло и опускаясь на простой стул. – Вам угодно что-то сказать мне? Я готова слушать.

      – Дай бог, мадам, чтобы вы не только выслушали мои слова, но и приняли их к сердцу! – со вздохом сказала принцесса.

      – Если они заслуживают этого, я, конечно, приму их к сердцу, – с улыбкой воскликнула королева.

      – Непременно