– Итальянскую не могу, а вот югославскую достать постараюсь!
И достал! Я помню, как однажды, морозным февральским утром, Алла, ведомая Колей, исчезла за воротами самой важной базы. В ожидании их я мерял шагами грязный заснеженный пустырь, поскольку скрылись они не через главные ворота, а через известный только самым информированным людям специальный секретный лаз, закамуфлированный под неприметную калитку с надписью: «Осторожно, злая собака!» Через нее все богатства и выносили. Наконец в сопровождении Коли появилась Алла. Она крепко прижимала к груди большой пакет, перевязанный лохматой бечевкой.
– Ну как? – спросил я. Алла молча посмотрела на меня безумными глазами. Она еще не верила в свою радость, она была еще там, где дубленки лежали горой вперемешку с пальто-джерси, о котором она тоже безответно мечтала. Потом жена еще долго боялась двух вещей: опасалась, что однажды придет к ней дядька из ОБХСС и спросит: «Это не вы ли, Алла Яковлевна, 15 февраля 1977 года в 9 часов 36 минут по местному времени незаконно проникли на территорию базы крайпотребсоюза и в обход существующего порядка приобрели остродефицитную вещь…» (информацией такого рода нас часто снабжал тот же Коля). И второе – жена панически боялась, что дубленку однажды у нее сопрут, поэтому носила ее или на себе, или крепко прижимая к себе.
Но вернемся, однако, в предновогодний вечер, когда все этажи здания крайисполкома, от подвала до чердака, были пропитаны атмосферой горячечной суеты, запахами оттаивающих кроличьих тушек и приглушенным перезвоном бутылок…
– Через пятнадцать минут встречаемся на «Малой земле»! – сообщает мне Коля и тут же бросает трубку. После того как он приблизился к формам и погрузился в методы советской торговли, все разговоры по телефону он ведет исключительно на иносказательном языке, а в своем кабинете, когда я туда захожу, сразу показывает пальцем на язык, уши и телефон – дескать, не болтай лишнего, а то подслушивают. Мне тогда казалось, что если нас действительно подслушивали, то у «слухача» должна «съехать крыша» от исключительно идейной насыщенности нашего общения. Например, Коля говорит мне:
– Вчера до двух ночи читал «Целину». Удивительно увлекательное произведение. Очень жаль, что не прочел до конца. Кероп не дал… – Коля от огорчения сбивается с привычной лексики и добавляет: – Сука.
Это означает, что вчерашний вечер Коля провел в бильярдной, где гонял «американку» с местным авторитетом Керопом