Походы Александра Македонского. Михаил Елисеев

распутстве, что вызывало гнев и ярость необузданной Олимпиады. Царица постоянно жаловалась сыну на недостойное поведение отца. Но дело было не только в Филиппе, значительную часть вины за разлад в царской семье несёт и сама Миртала – Олимпиада. Однажды македонский царь явился в покои к жене исполнить свой супружеский долг, но едва переступил порог, как был шокирован открывшимся перед ним зрелищем – рядом с женой на простыне лежала громадная змея. Филиппу не было никакого дела до поклонения Дионису и культа Кабиров, поскольку его это напрямую не касалось, но он испытал страшное отвращение к тому, что увидел. К царю пришло понимание того, какие отвратительные ритуалы творятся у него дома, да ещё на супружеском ложе. Это было для него очень неприятным открытием. Реакция же на происшедшее была вполне нормальной и предсказуемой, потому что дорогу на женскую половину дворца с этого дня базилевс забыл.

      Возможно, ситуацию со временем и удалось бы утрясти, но тут Олимпиада снова сделала глупость. Она усиленно начала распространять слухи о божественном происхождении сына, и это теперь играло против неё и царевича. Утверждая, что Александр не сын Филиппа, а Зевса, она помимо своей воли заронила в душу базилевса подозрение в супружеской неверности. К тому же ходившая при македонском дворе байка о том, что Филипп лишился глаза, когда наблюдал, как его жена отдаётся богу, была обидна царю как мужчине. Дело кончилось тем, что Олимпиада стала вызывать у него всё большую неприязнь, которая со временем переросла в ненависть. Ситуация была накалена до предела, когда царь объявил о том, что в очередной раз хочет жениться. Мало того, что Филипп для невесты был староват и годился ей в отцы, по столице поползли слухи о том, что ребёнок от этого брака сможет занять македонский престол в обход Александра. Невеста царя Клеопатра была представительницей старой македонской знати, и если бы у Филиппа родился сын, то он был бы чистокровный македонец. Александр же всегда помнил, что является наполовину молоссом. Поэтому враждебность царевича к предстоящей свадьбе понять нетрудно, особенно если учесть, что мать продолжала настраивать его против отца. Выяснение отношений произошло во время свадебных торжеств, когда всё, что так долго копилось в душе у участников конфликта, вырвалось наружу.

      Всё началось после того, как участники торжественного пиршества изрядно нагрузились вином и дали волю своим языкам. Дядя невесты, полководец Аттал, стал кричать на весь зал о том, чтобы македонцы молились о рождении у базилевса и его племянницы законного наследника. А затем добавил: «Вот теперь, царь, у тебя будут рождаться законные сыновья, а не ублюдки!» (Афиней, XIII,5). Александр моментально впал в ярость и со словами: «Так что же, негодяй, я по-твоему незаконнорожденный, что ли?» – запустил в Аттала чашей из под вина. Мы не знаем, попал царевич в провокатора или нет, но Филипп, который также находился под влиянием винных паров, моментально озверел и, схватив лежавший рядом меч, бросился на сына. Но пьяный царь запутался