– Мне приятно.
Кожа на его ладонях и пальцах казалась грубее, чем раньше. Она подумала о том, что он долгое время не носил перчаток. Если бы он их носил, его руки не были бы такими загорелыми.
– Мне есть за что благодарить беременность и опухшие ноги. Ты никогда прежде не массировал их.
На секунду он остановился, но затем продолжил свои мягкие и успокаивающие движения. На его лице промелькнула виноватая улыбка.
– Какой же я подлец.
Она слегка рассмеялась, чтобы поддразнить его. Она скучала по этому. Скучала по возможности быть с ним без ожиданий и тягот.
– Ты также никогда не ругался при мне.
– Кажется, я перенял у Эдварда некоторые плохие привычки за время нашего путешествия.
– Вы, наверное, видели много удивительного.
Он переместил руки на вторую лодыжку и кивнул:
– О да.
– Жаль, что я не могла поехать с вами.
– Тебе вряд ли понравилось бы, если бы Эдвард засунул яйцо в твой ботинок и заставил тебя пройтись в нем.
– Ты шутишь!
Он посмотрел на нее, и впервые за последнее время она не увидела печали в его глазах. В ней поселилась надежда, что траур Альберта по брату не продлится до конца его жизни.
– Это предотвращает буллезное поражение.
– Как он это узнал?
Альберт пожал плечами:
– Прочитал где-то. Он всегда много читал, чтобы обеспечить нам комфортное путешествие.
– Вы, наверное, весело проводили время вместе.
– Да. Было замечательно, а потом внезапно все оборвалось…
Она хотела приободрить его, зная, какой непростой период своей жизни он переживает, и сказала:
– Я думаю о том, чтобы назвать сына в его честь.
Он посмотрел на ее живот и отвел глаза.
– Нет, мы не назовем наследника графа Грейлинга в честь эгоистичного ублюдка. Его следует назвать в честь отца.
Она не знала, что ответить на столь гневные слова в адрес Эдварда. Альберт никогда не был так резок, когда речь шла о его брате. Даже если Эдвард позволял себе ввалиться в их дом вдрызг пьяным или просил огромную сумму денег, потому что промотал все свое пособие. Даже когда вышибалы постучали в их дверь, так как он залез в долги, играя в азартные игры. Альберт во всем потворствовал своему брату и, казалось, считал его безответственный образ жизни достаточно безобидным. Он никогда не говорил об Эдварде плохо. До нынешнего момента. Это было так не похоже на него.
Она почувствовала, что он опять замыкается в себе, и напряглась, не желая потерять его снова. Во время массажа руки Альберта время от времени исчезали под ее юбкой, и ей стало неловко.
– Ты мой муж. Тебе не запрещается поднимать мою юбку до колен.
– Лучше не искушать себя.
Это было неуместно во время траура, но она почувствовала, как в ней зарождается легкое волнение.
– Разве я тебя искушаю?
– Мужчина всегда испытывает искушение, когда дама