Перепелицын, сдерживая улыбку, отрицательно качнул головой.
– Его телефон на месте преступления не обнаружен, – сказал он.
– Так посмотрите в моем, – быстро предложил Туманов. – Его изъяли при аресте…
– При задержании, Вадим Петрович.
– Есть разница?
– И большая, – подтвердил Перепелицын, слегка наклонив голову. – Мы обязаны соблюдать все юридические формальности, в противном случае…
– Проверьте мой мобильник, – перебил Туманов. – Найдите СМС Никольникова, посмотрите время получения. Думаю, многие вопросы сразу отпадут.
Стекляшки очков весело блеснули:
– Где же я возьму ваш мобильник?
– Как где? Говорю же, его изъяли. Вместе с деньгами, ключами, банковскими картами…
– Вы что-то путаете, Вадим Петрович. Я сверился с описью, когда вы упомянули это странное сообщение. Никакого телефона там не значится.
– Этого не может быть!
– Не может быть только того, чего нет. А в данном случае… – Улыбчиво шевеля губами, Перепелицын широко развел руками. – Опись, заверенная сотрудниками оперативного розыска, является фактом. Ваши слова – это всего лишь слова. Не имеющие документального подтверждения.
«Нет, я не тону, – мрачно подумал Туманов. – Меня топят. Умышленно, умело, цинично усмехаясь. Здесь – этот молодой очкарик, не скрывающий своих намерений. В камере – уголовники, требующие, чтобы я подписал признательные показания. Что происходит? Кому я мешаю, кому перешел дорогу? Неужели Юрку убили специально для того, чтобы осудить меня? Нет, не может быть, тут что-то другое. Но что? Что?»
– Мы с вами отвлеклись, Вадим Петрович, – сказал Перепелицын, разглаживая и без того гладкий лист бумаги, над которым зависла ручка с чернильным жалом. – Я попросил вас рассказать о том, почему и как вы оказались на месте убийства, причем, заметьте, во время его совершения.
– Но…
Закончить протестующую тираду Туманову не удалось. Следователь остановил его резким хлопком ладони по столу. Он больше не улыбался. Совсем. И глаза его превратились в две льдинки в отполированных до блеска очках.
– Хватит вилять и отлынивать! Хватит! Я задаю вопросы, вы отвечаете. Ясно и по существу. Без всяких мифических СМС-сообщений.
Вздохнув, Туманов стал рассказывать свою историю неизвестно в который уже раз. От многократного повторения она становилась какой-то заезженной, неправдоподобной. Рассеянно слушая, Перепелицын ничего не писал, а лишь рисовал закорючки на чистом листе бумаги, бегло улыбаясь своим мыслям. Под конец повествования выяснилось, что закорючки, оказывается, изображали волны на море, над которым встает или заходит солнце с длинными, как паучьи лапки, лучами. По небу летали птицы, ничем не отличающиеся от морских волн внизу. Скорее всего, предполагалось, что это чайки.
– Вот и все, – закончил Туманов, наблюдая за художествами, которые выводила следовательская рука.
Перепелицын