Расправы националистов достигли пика в сентябре и продолжались еще долгое время после окончания войны. Неудивительно, что люди спрашивали, не намерен ли Франко повторить слова, произнесенные на смертном одре генералом XIX века Нарваесом, ответившим на вопрос, прощает ли он своих врагов: «У меня их нет, я всех их перебил».
За последнее десятилетие области Испании одна за другой проводили подробные изыскания для установления количества, поименного состава и участи жертв. Уже существует точная статистика по 25 провинциям и предварительные цифры еще по четырем: на половине с небольшим территории Испании на совести националистов – убийства более 80 тысяч человек[233]. Если принять во внимание незарегистрированные жертвы и иметь в виду еще не обработанные данные по другим провинциям, то общая цифра казней и убийств, совершенных националистами за войну и позднее, вырастет, видимо, до 200 тысяч. Это недалеко от угроз генерала Гонсало Кейпо де Льяно, давшего республиканцам «слово чести дворянина, что за каждого убитого вами мы убьем не менее десяти»[234].
Глава 10. Зона националистов
Государственному перевороту не нужно позитивной цели – достаточно образа врага. Но в гражданской войне необходима цель, знамя – и та или иная понятная обществу программа.
Готовя переворот, военные заговорщики не очень заботились о том, какая власть установится по итогам их «пронунсиаменто»: срочность заговора не позволяла тратить время на обсуждение гипотетической конституции. Время для обсуждения тонкостей и развернутого обоснования их действий должно было наступить позже, после завоевания всей территории страны. Суть была ясна всем: централизованное авторитарное правление – форма, однако, еще не была определена, хотя различных вариантов было в избытке: фалангизм, реставрация монархии Альфонсо, наконец, республиканская диктатура[235].
Пока эта задача оставалась нерешенной, однако 24 июля в Бургосе было учреждено номинальное руководство националистской Испанией в виде Хунты национальной обороны. Ее председателем стал командир пятой дивизии в Сарагосе генерал Кабанельяс, его заместителями – девять генералов и два полковника. Эта показная структура была придумана Молой, командующим Северной армией, в качестве попытки ограничить власть Франко, командовавшего крупнейшим военным соединением. Перед восстанием генерал Идальго де Сиснерос, лояльный командующий республиканскими ВВС, говорил, что «генерал Годед умнее, генерал Мола – лучший солдат, но Франко – самый честолюбивый»[236]. (Его заключение о Моле оказалось совершенно ошибочным.)
Мола разглагольствовал о республиканской диктатуре, которая сохранила бы отделение Церкви