– Хватит, – прервал смотритель и хмуро пожевал губами. – Небытие вас побери, откуда вы все это знаете?
– Достаточно поговорить с людьми. Королю и остальным просто нет дела до муки и подушек, на которых вы наживаетесь. Но если им когда-нибудь захочется уменьшить расходы дворца и они покопаются в документах – головы вам точно не сносить.
– Без вас знаю, – буркнул Ивон. – Сколько?
– Если б вы сами согласились нам помочь, я бы сказал: сотня серебряков. Ну а так – три сотни.
– Триста серебряных?! Вы с ума сошли!
– Ну хорошо, давайте три золотых.
– Это то же самое!
– Я ведь говорю, что знаю, сколько денег вы воруете из казны. Поделитесь немного. Тем более, что это на благое дело, во славу короля и Америи.
– Во славу Америи, – шепеляво передразнил Ивон. – Как будто вы идете на это ради страны.
– Ради чего же еще? – улыбнулся Коррин.
– А вы посмотрите в зеркало, сир Гвин, и увидите! На вашем лукавом лице так и написано – хочу, чтобы мной восхищались!
– Неужели так и написано? – Корр огляделся в поисках зеркала, но его-то в покоях и не было. – Ладно, верю вам на слово. Где вы прячете деньги?
– Подождите в коридоре, – прошамкал Ивон.
– Не вздумайте запереться. Я буду рядом.
– А вы не подслушивайте!
– Ладно.
Когда Коррин вышел из комнаты, за спиной щелкнула задвижка. Он ухмыльнулся и приложил ухо к замочной скважине.
– Господин Ивон дал нам триста серебряных марок и обещал молчать, как рыба.
– И ты поверил старому говнюку? – спросил Дюг Пьерриг.
– Ну да, – пожал плечами Корр. – Думаю, что достаточно его напугал.
– Ты хотя бы приставил кинжал ему к глотке?
– Какие жестокие меры, Дюг, – поморщился Коррин. – Он и так боится за свою жизнь. Если король узнает о его делишках, тут же повесит, как разбойника.
– Он и есть разбойник, – пробурчал Двухголовый. – Сукин сын, ворует у самого короля.
– Мы расскажем о нем государю, – махнул рукой Коррин. – Когда разберемся с Наместником.
От одних этих слов – «мы разберемся с Наместником» – в груди раздувалось чувство величия. Они пока лишь готовились, но уже сейчас на языке ощущался сладкий вкус победы.
Сир Гвин засыпал и просыпался с мечтами о том, на какую вершину они вознесутся, когда решат столь важный государственный вопрос. Да, они поступают не совсем по закону. Совсем не по закону, если честно, но какое это будет иметь значение, когда они притащат Люцио Третьего к америйскому трону? Король не откажется от такого дара, и уж точно не казнит их за это. И даже если они не получат награды от Эсмунда, слава об их поступке облетит весь мир. Кальдийцы возненавидят их, но каждый мужчина в Америи будет восхищаться и жалеть, что его не было среди них.
Стояло раннее утро. За полукруглыми окнами Пенного зала лил дождь, столы пока что пустовали. Коррин завтракал овсяной кашей с медом, Гиральд и Дюг предпочли холодную телятину со свежим луком.
– Говорят, в стране