Уединившись в спальной комнатке, Синх целый час просидел в задумчивости. Привыкший к полному порядку, царящему, как ему казалось, на его родной Дивии, он, может быть впервые за всю свою долгую беззаботную жизнь, не на шутку озадачился философскими мыслями на тему добра и зла.
А за окном мерно покачивался горизонт бездонных сил воды и неба, возможно, увлечённый своими, ещё более глубинными думами.
О, как часто автор подобной книги выходил из себя! «Ну, зачем я пишу свой «шедевр»? – кричал он, выскакивая из-за стола, смахивая рукопись на пол и выбрасывая очередную печатную машинку в разбитую форточку. – Оценят ли по достоинству современники, или хотя бы потомки, мои адские труды?!» Да, нелегко быть великим писателем!.. Но каждый раз, сжимая в кулак свои последние мысли, он требовал от Музы, казалось бы невозможного и продолжал творить!
На третий день полёта летающий дом оказался во власти самого настоящего шторма. Тучи накрыли всё небо. Разбушевался ветер. Грянули первые раскаты грома. Началась страшная гроза. Океан заревел, как разбуженный медведь. Волны вздымались до самого неба. Летающий дом в любую секунду мог разбиться об одну из таких волн. Бедняга Бим спрятался под кровать и трясся от страха. Синх, пытаясь успокоить перепуганную до полусмерти Елену, всячески кривлялся и напевал песенки. Клюев и Ромашкин копошились над приборами.
– Если мы не сможем подняться выше этой чёртовой бури, мы погибнем, – сказал Клюев взволнованному Ромашкину, так, чтобы никто не слышал.
– Главное не паниковать, – ответил Ромашкин, явно успокаивая самого себя.
– Прохор Петрович, – как ни в чём не бывало заговорила подошедшая вдруг секретарша Синха. – Не желаете ли чаю?
– Нет, Зина! Спасибо!.. Не сейчас! – отмахнулся от неё изобретатель.
– А вы, Михаил, – невозмутимо продолжила Зина. – Не желаете?..
– Ох уж, эти женщины!.. – выругался Ромашкин, забыв на мгновение, что Зина – робот.
Обиженная секретарша «откатилась» в сторону стола и в ту же секунду дом так тряхнуло, что поднос с чаем вылетел у неё из рук, а она сама, подкинутая неведомой силой, рухнула на пол. Бим жалобно заскулил под своей кроватью. Елена вцепилась в руку Синха с такой силой, что его чёрно-жёлтая рука посинела. Синх мужественно держался за спинку дивана, надёжно привинченного к полу.
Высоченная волна всё-таки дотянулась до нижних венцов летающего дома и, будто смеясь, шлёпнула его своим мощным хвостищем.
Миша Ромашкин, не успев ни за что ухватиться, нечаянно налетел на Прохора, который в тот момент как раз держал в руках рычаг ускорителя. Рычаг резко повернулся. На приборе управления гравитационной стабильностью замигали разноцветные лампочки.
– Держитесь!