– Давид! – игриво я позвала, – Скажи мне, откуда ты знаешь, что здесь есть такое чудо?
– Рада! – по его интонации я слышала, что Давид улыбается, – Ты же помнишь, что настоящие мужчины не выдают своих секретов.
– Ну, – я надула губки, – Мне же очень интересно!
– Я тебе обещаю, что когда-нибудь обязательно расскажу тебе обо всем. Только имей терпение.
– Обещаешь?
– Торжественно клянусь!
Я улыбнулась. Какое счастье, что мы здесь вместе!
Как бы мне не хотелось купаться еще, нужно было возвращаться. Проплыв еще раз от одного берега к другому, с опаской посмотрела на Давида, он сидел спиной, и даже не пытался подглядывать. Я вышла на берег, холодный воздух окутал меня со всех сторон, быстро растираясь полотенцем, я пыталась согреться. Надела свой комбинезон, холод тут же отступил. Это не какая-то ряса, как жаль, что его нельзя носить постоянно, последней надела шапку:
– Я все, можешь поворачиваться.
Давид встал и сказал:
– Нам нужно торопиться, завтрак вот-вот начнется. Ты так долго купалась, но я не хотел прерывать твое удовольствие. Побежали, никто не должен тебя увидеть, ты же не в рясе.
Давид взял мою мокрую рясу. Мы быстрым шагом возвращались в монастырь от одной мысли, что мне сейчас придется надевать мокрое одеяние, становилось плохо. Но я ошиблась, в моей комнате на кровати лежала новая ряса, чистая и абсолютно сухая. Я вознесла молитву Богам. Быстро переодевшись, выбежала в коридор. Давид, как всегда, ждал меня. Цветок нежности в груди распускал свои лепестки, набирая силу! Какой же Давид хороший!
В трапезной стояла гробовая тишина, мы прошли между столами и сели на свои места, отец Мальком молчал, строго глядя на нас из-подо лба.
– Помолимся, дети мои! Дабы направить на путь истинный все заблудшие души, – отец Мальком выразительно посмотрел в нашу сторону, – Боги – яркое Солнце, серебряная Луна, плодородная Земля, бесконечное Небо и проматерь всего Нея! Благодарим Вас за ваши дары. Пусть каждый из нас получит, то, что заслужил. Пусть дети ответят за грехи своих родителей. Ибо ваша милость и благодать не имеет границ. Смирение!
– Смирение!
Подали еду: сегодня это была овсяная каша, совершенно не сладкая, вязкая, сваренная на воде. Все тот же хлеб черный и черствый. Травяной чай опять же несладкий. Завтрак был лучше, чем вчерашний ужин, по крайней мере, я смогла есть. Когда завтрак закончился, и мы хотели уходить с Давидом, отец Мальком окликнул нас:
– Княжна Рада, Давид! Задержитесь на пару минут.
Мы остановились:
– Слушаем вас, отец Мальком!
– Сегодня вы нарушили правила монастыря…
– Но… –