Стоило этому произойти, как тени на стене тут же исчезли. Словно кто-то выключил невидимый кинопроектор. Детская мигом опустела, наступил долгожданный покой.
Люди превратились в тени, слоны так и остались тенями. Мари странным делом удавалось узнавать в двух тенях мужа и сына, а в других – слонов. Но уже в скором времени – Мари упустила момент, когда это сталось – к сумрачным призракам вернулись знакомые черты: тени Миши и Сени счастливым образом перевоплотились в родных и близких ей людей. А чужие, незнакомые тени слонов ожили, материализовались, обрели форму и телесность и превратились в десяток слонов – грозных с виду, но мягких в обхождении. Особую симпатию к людям проявлял совсем юный слон, видно, еще подросток. С первых же мгновений он попытался подружиться с Семой и, чтобы развлечь его, ловко ловил хоботом диковинных бабочек, которых в саванне было видимо-невидимо.
От стада отделились два слона – один чуть меньше другого и с виду немного благообразней – и приблизились к людям.
– Нам нужна ваша помощь, – произнес слон, бывший поменьше: по голосу было слышно, что это самка. Слониха продолжила, обращаясь теперь больше к Мари: – Вы как мать наверняка поймете меня. Наш младший сынок в опасности, он угодил в яму. Мы, слоны, сильные и храбрые животные, но перед такой неприятностью оказались бессильными. Выручите нас, спасите нашего сыночка.
Вокруг было тихо, казалось, саванна замерла в ожидании либо новой бури, либо спасительного перерождения. Но Мари прекрасна понимала слониху. Слушая ее сбивчивую, эмоциональную речь, неведомо как проникшую в голову женщины, Мари едва не расплакалась. Этой ночью она чуть не потеряла сына, который мог сгореть от смертельной температуры; она была по-прежнему возбуждена и восприимчива к любой угрозе смерти, в особенности, если эта угроза была направлена на жизнь ребенка.
– Конечно, мы вам поможем, – поспешно кивнула Мари и, ища поддержку в словах мужа, посмотрела на него умоляющим, почти щенячьим взглядом. – Ведь правда, дорогой?
Ни слова не говоря Михаил пошел за слонами, Мари с Сеней потянулись за ним.
Саванна продолжала сохранять тишину; в ней было много хищников – львы, гепарды, шакалы и гиены встречались через каждые пятьдесят-сто метров. Занятые своей запредельной жизнью, они не смотрели в сторону странной колонны, состоявшей из девяти слонов и трех человек – не только у хищников, но и у всех, кто населял саванну: антилоп, быков, коз, зебр, жирафов, обезьян, страусов, носорогов – были свои дела и заботы. Здешний животный и птичий мир не был слеп или бездушен – просто он жил той жизнью и придерживался тех древних обычаев, которые много лет назад завели его далекие предки, а в будущем неминуемо должны были перенять потомки.
Наконец