«Вчерась мы обедали у N, а сегодня ожидаем их к себе; чем чаще я с ними вижусь, тем более они мне нравятся! Меньшая очень, очень хорошенькая, а старшая чрезвычайно интересует меня, потому что, по-видимому, наш поэт, наш знаменитый Пушкин, намерен вручить ей судьбу жизни своей, ибо уж положил оружие свое у ног ее, то есть, сказать просто, влюблен в нее. Это общая молва, а глас народа – глас Божий.
…В их доме все напоминает о Пушкине: на столе найдете его сочинения, между нотами «Черную шаль» и «Цыганскую песню», на фортепианах его «Талисман», в альбоме – несколько листочков картин, стихов и карикатур, а на языке беспрестанно вертится имя Пушкина».
Истинная правда, Катенька Ушакова любила поэта самозабвенно. Так уж случилось, что именно Пушкину суждено было стать первой и, может быть, единственной любовью этой насмешливой, острой в суждениях, не по годам проницательной барышни. К тому же не лишенной и привлекательности. Чего стоит хотя бы ее словесный портрет, сохранившийся в памяти современника и записанный с его слов первым пушкинистом Петром Бартеневым: «… Блондинка с пепельными волосами, темно-голубыми глазами» и густыми косами, нависшими до колен. Не преминул безымянный свидетель особо отметить ее «очень умное выражение лица».
Впрочем, о сестрицах Ушаковых поговаривали, что обе они отмечены «живым умом и чувством изящного».
Золотой блеск литературы ХIХ столетия почти затмил одно из ее потаенных богатств – эпистолярное наследие. Жанр, зачастую безыскусный и не предназначенный для чужих глаз, а оттого – искренний и трепетный. Старые письма – самые беспристрастные документы эпохи. Эти пожелтевшие хрупкие листки обладают необычайной силой – с легкостью пробивать тяжкие пласты столетий: напрямую, безо всяких толкователей и посредников, обращаться к человеческим сердцам.
Из письма Елизаветы брату И.Н. Ушакову (26 мая 1827 г.):
«По приезде я нашла большую перемену в Катюше, она ни о чем другом не может говорить, кроме как о Пушкине и о его сочинениях. Она их знает все наизусть, прямо совсем рехнулась. Я не знаю, откуда в ней такая перемена. В эту самую минуту, пока я вам пишу, она громко читает «Кавказского пленника» и не дает мне сосредоточиться…»
На листе – надпись на французском: «1827 года мая 26, памятный для Екатерины день – рождение Пушкина».
Из письма Екатерины (приписка к письму младшей сестры):
«Он уехал в Петербург, – может быть, он забудет меня, но нет, нет, будем верить, будем надеяться, что он вернется обязательно… Город опустел, ужасная тоска (любимое слово Пушкина). До свидания, дорогой брат, остаюсь твоя Катичка, а кое для кого ангел».
В отдалении от вас
С вами буду неразлучен,
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен…
В мае, перед отъездом в Петербург, Пушкин заглянул к Ушаковым, и на прощанье записал эти стихи в альбом Катеньке. Просто до обыденности: уехал