– Я скажу, кому. Весточку, что я жив. Только сделать это надо будет осторожно. Сможешь?
Пауза.
– Сделаешь? – повторил Патрик.
– Ваша милость, – Жан сглотнул и посмотрел на него умоляюще. – Не губите, ваша милость. Мы и так… всем, чем можем, вам… А мы ведь люди маленькие. А ну как прознает кто, ведь не сносить нам головы. Вы-то, поди, знаете, на что идете… а я? А Жаклина? Ведь у нее, кроме меня, никого, как я могу ее голову в петлю совать? Ну… ну, давайте я чего другое для вас сделаю… денег добуду… а это – нет, не просите.
– Боишься? – тихо спросил Патрик.
– Боюсь, – честно признался Жан. – Не обессудьте. Мне во дворец попасть просто, да выйти сложно. А ну, как узнает кто? А если этот ваш… а если и он купленный?
– Нет, – твердо проговорил Патрик. – Этот человек – пожалуй, единственный, кому я могу доверять. И кто может что-то сделать. Прошу тебя.
– Нет, – замотал головой Жан. – Не пойду. Боюсь.
Патрик посмотрел на него и отвел взгляд. Опустился на подушку.
– Ладно, – проговорил он ровно. – Прости меня, солдат. Ты прав.
– Ваша милость, – Жан опустил глаза. – Не серчайте. Не могу я. Правда не могу. Боюсь.
– Ты будешь бояться еще больше, – усмехнулся принц, – пока я здесь. И ты боишься, и тетка твоя. Потому что в каждую минуту меня могут найти, и тогда вам несдобровать. И ты это знаешь. А если меня здесь не будет, вы забудете это все, как страшный сон. Вот и думай, солдат, что тебе лучше – отбояться один раз – и забыть или трястись от страха еще несколько месяцев, пока я не встану на ноги и не уйду? Вот и думай.
Вот и сидит теперь рядовой Жан Вельен с кружкой в обнимку, только хмель не берет – от мыслей невеселых бежит, как от огня. И некому рассказать даже… не тетку же в это впутывать.
– Эй, Вельен, – отвлек его знакомый голос. – Чего кислый-то такой? Давай выпьем.
Легран с размаху грохнул на стол кружку, не пролив при этом, однако, ни капли, и уселся на скамью рядом.
– Чего кислый такой? – повторил он. – Или мамзеля послала?
Жан только рукой махнул.
Легран пригляделся к нему.
– Что стряслось? – спросил уже иначе, тихо и настороженно.
Жан посмотрел на него. Нет больше сил нести все в одиночку. Не помощник ему никто, но выговориться… хотя бы выговориться он может? И кто поймет его лучше, чем Легран – ведь он тоже был там той ночью, той проклятой ночью, с которой все пошло наперекосяк.
– Случилось…
Он поднял на приятеля тяжелый взгляд.
– Поговорить надо… Не торопишься?
Легран сделал немаленький глоток и придвинулся ближе.
– Куда мне торопиться… Ну? Выкладывай, приятель, а то на твою рожу смотреть – пиво скисает.
Жан огляделся по сторонам.
– Помнишь… этого?
– Кого? – не понял Легран.
– Ну… – Жан слегка разозлился на приятеля за непонятливость. – Которого мы с тобой… ну, с того света вытащили, помнишь?
Легран испуганно заозирался, отодвинулся и выматерился вполголоса.
– И слышать про него не хочу! Сто