В продолжение этой же темы я обнаружила происхождение выражения «есть, оттопырив мизинец». Вместе с кушаньями тогда могли подавать на стол и пряности в какой-нибудь маленькой емкости. И во время еды мизинец держали на весу, чтобы случайно не испачкать его в соусе и иметь возможность подцепить им специи. А поскольку они были очень дорогими и лишь немногие общественные классы могли их себе позволить, отсюда и взялось представление, будто оттопыренный мизинец – признак изысканности и принадлежности к определенному кругу!
По поводу «помпи́». Подтверждаю объяснение официантки: помещик держал хлебную печь, которой крестьяне должны были пользоваться, платя ему за это особый сбор, это называлось «баналите́». Но если хлеб варили в бульоне, он не взимался. Хитро!
Так-то вот, тема буквально кишит маленькими историями, которые могут показаться анекдотичными, но при этом проясняют смысл многих вещей нашей повседневности. И к тому же та эпоха была гораздо утонченнее, чем о ней обычно думают… Это вам не какие-нибудь доисторические времена!
Теперь по поводу Амандины: не беспокойся, все хорошо. Сегодня она пошла в школу, а вечером мы опять будем заниматься гитарой. Должна тебе сказать, что она стала поспокойнее (со мной, во всяком случае…).
Приятного чтения.
К Лоре присоединился Пако, пристроил свой ноутбук на коленях и, прихлебывая горячий кофе, стал обрабатывать снимки, сделанные вчера на грибном рынке, пока журналистка с механическим карандашом «Критериум» в руке просматривала материалы, собранные ответственным секретарем редакции. А Маргарет Ватсон, убрав со стола остатки завтрака, предалась утреннему отдыху с романом в руках, пользуясь плодотворным присутствием своих молодых постояльцев, чтобы почитать в приятной компании.
Потом все вернулись к своим каждодневным заботам. Маргарет и Джеймс отправились на эсперакский рынок, захватив с собой тележку, украшенную несколько поблекшим английским флажком. А что касается Лоры и Пако, то их ждала встреча в сообществе «Шесть Столпов».
Во дворе вокруг большого каштана были расположены на равном удалении друг от друга пять садовых столов. За одним из них сидел Юго Штейнер и был совершенно поглощен составлением цветочной композиции, пока не заслышал шаги своих гостей по гравию.
– Мадам Гренадье! Рад снова вас видеть среди нас! – воскликнул он, пожимая руку главному