Вокруг все готовились к зиме. Во дворы завозили дрова, разгружали подводы, повсюду разносился стук поленьев, кидаемых на мерзлую землю, сновали дети, складывающие их в аккуратные поленницы под навесами возле домов.
Анжелика заметила землемера Фальера, который спорил с владельцем огромного дома с конюшнями и большим двором. За ним стоял регистратор, поскольку спор шел о нелепом распоряжении городского начальства, которое устанавливало размер поленьев, а также высоту и ширину сажени дров…
Лошади, запряженные в повозку, колеса которой были подперты большими камнями, чтобы она не скатывалась с горы, терпеливо ждали у въезда во двор. Это были тихие, смирные массивные клячи, привыкшие возить тяжелые грузы. Весной их запрягут в плуг вместо волов, потому что лошадей в Новой Франции было куда больше. То, что их развелось в Канаде так много, казалось настоящим чудом, потому что все они произошли от дюжины лошадей, присланных в колонию десять лет назад французским королем.
В Квебеке обутые в деревянные башмаки дети, шумливые, неугомонные, с испачканными лицами, могли свободно бегать, гоняя клюшками деревянный брусок в любимой индейской игре, кататься на собачьих упряжках или скатываться по склону горы на санках по свежевыпавшему снегу.
Анжелика заметила несколько мальчиков десяти-двенадцати лет, куривших трубки с видом бывалых трапперов. В этом краю курили все: дворяне и крестьяне, торговцы и искатели приключений, курили даже некоторые женщины, сидя на пороге своих домов. Это было привычкой и доставляющим удовольствие обычаем, помогающим летом отгонять комаров, а зимой коротать долгие вечера и слушать длинные речи индейцев. Краснокожие, те вообще ничего не предпринимали, предварительно не закурив трубку и не пустив ее по кругу.
На углах всех улиц, у каждого дома выращивали табак, и его запахом были пропитаны все закоулки.
К запаху табака ближе к порту примешивались запахи навоза, горячей смолы, жареной птицы, когда вы приближались к таверне, пушнины и вина, если вы проходили мимо складов, и коптящейся рыбы, если вы выходили на песчаный берег, окаймленный выброшенными приливом водорослями. Здесь бродяги разводили костры из особых трав и веток терновника, от которых день и ночь валил густой дым, коптя висящих на перекладине угрей.
Повсюду бродили свиньи, перебирая своими коротенькими ножками и останавливаясь, чтобы с любопытством посмотреть на проезжающие экипажи. Однако они были совершенно равнодушны и к лаю собак, и к тяжбам, которые вызывали их набеги, и к многочисленным распоряжениям полиции на их счет.
Анжелика медленно продвигалась среди этой разношерстной толпы, в которой мелькали белые чепцы разных фасонов: из Нормандии, Бретани, Перша, Шампани, Ониса, Сентонжа…
Мужчины носили широкополые крестьянские шляпы или шапки разных цветов и форм.
Наконец-то она видела этих канадцев